А вот дальше произошло нечто, совсем уж странное!
Пока меня мутило от запаха крови и внутренностей, — к виду трупов нас давно приучил Голливуд и игры — да ещё и качало от перенапряжения, Элеонора с совершенно спокойным видом встала и подхватила ближайшую винтовку. Странно-мечтательно улыбнувшись, она технично, в четыре точных выстрела, снесла головы четвёрке охранниц Виктории и направилась в мою сторону, не меняя выражения лица.
— Эй, я думал тебе понравилось! — я немного напрягся и отступил на шаг. — Ты вообще-то первая начала!
Однако, Элеонора приблизилась и просто встала передо мной на одно колено и поклонилась, заведя левую руку за спину. Мне оставалось только растерянно кивнуть и схватить Викторию за ноги, вытаскивая из-под брони.
Я потащил её в холодный бассейн, а странная извращенка одобрительно кивнула и, подпнув сочные ягодицы аристократки, отправилась к панели управления. Тело в красном платье с визгом шлёпнулось в целебную слизь, но сразу заткнулось, наглотавщись этих соплей, которые начали с бульканьем куда-то уходить.
Я тоже подхватил тяжёлую винтовку и спрыгнул в бассейн, спрятавшись за бетонный край. Элеонора последовала за мной, но расположилась чуть ближе к выходу, направив туда ствол промеж пары бронетрупов. Внезапно, она резко дёрнула рукой и выхватила из уходящей жижи серебристый цилиндрик, но тут же расстроено цыкнула, когда он щёлкнул вхолостую.
— Ты умрёшь страшной смертью! — злобно зарычала на извращенку исцелённая Виктория, но тут же получила прикладом в лицо и без сознания грохнулась в оставшуюся маленькую лужу.
— Чётко! — я одобрительно поднял большой палец, который, почему-то, вогнал вооружённую девушку в краску.
Скользнув взглядом по камерам в углах, я поднял тяжелую винтовку, прицелился в дальнюю полусферу и спустил курок. Звук выстрела отозвался тихим шипением сжатого воздуха и чёрный сгусток выбил приличную воронку в метре от камеры. «Пневматика что ли?!» — удивился я, выбивая камеры с третьего и четвёртого раза.
Вот только я хотел расспросить мою насильницу обо всех странностях, как гул винтов снаружи достиг апогея и стал стихать. К нам в гости вошёл одинокий, солидный, пятидесятилетний мужчина, с несолидно перекошенным от ярости лицом.
Элеонора подняла бессознательную Викторию над краем и демонстративно затолкала в её рот очень толстый ствол винтовки, вызывая у меня странные ассоциации. После демонстрации своей серьёзности, моя подельница спряталась за край бассейна и жестом показала мне сделать тоже самое с досадой прошептав:
— Какого эха он тут делает?!