Еще больше не нравилось людям второе направление активной папской деятельности. Создав мощную бюрократическую машину, он породил, в общем-то, государственный аппарат без государства. Папа создал канцелярию, тайный совет, консисторию. Каковы были его цели? Во-первых, влиять на европейских правителей, а во-вторых, собирать деньги. Он был буквально помешан на поборах. Сам он долго жил в бедности. Даже когда был канцлером при неаполитанском дворе (король отличался скупостью). Иоанн XXII хотел возместить себе годы нужды. Хотя, наверное, он догадывался, что на тот свет сокровища не возьмет… Но у него была семья, любимые племянники.
Доходы папы составляли около 250 тысяч гульденов в год — он стал богатейшим из князей Европы. После себя он оставил миллионы, которые просто поразили его преемников. Он собирал деньги за все и на все: например, ему надо было платить за вступление в должности; он брал еще аннаты — очень большие отчисления с того, кто первый год занимает должность. Папу, которого стали называть Авиньонец, повсюду проклинали, он жил в обстановке неприязни. Но когда человек впадает в циническое помешательство на власти и деньгах, ему, видимо, все равно.
Иоанн XXII прославился не только как мздоимец, но и как великий непотист. Непотизм — явление, порожденное управленческой практикой римских пап. Должности надо отдавать своим людям, поднимать свой род. И вот уже сын сестры — архиепископ в Авиньоне, племянники — канцлер и несколько кардиналов. Народ твердо верил, что среди этих «племянников» по крайней мере один является его незаконным сыном. Хотя особым развратом в личной жизни, как, скажем, Борджиа, Иоанн XXII не отличался. А традиция называть незаконных сыновей племянниками сохранится при папском дворе и в XV, и в XVI веках.
Иоанн XXII был фанатиком идеи, в том числе политической. Он объявил, что власть папы превыше всего и только он знает, как жил Христос, и стал выдвигать сомнительные религиозные концепции, вторгаться в тонкие богословские вопросы. Конечно, он был убежден, что папа римский должен руководить земными правителями. Как и предшественники, он встретил серьезный отпор. Ему противостояли европейские монархии, вставшие на путь централизации, — французская и английская. Главными же его соперниками стали германские короли, которые уже с X века венчались еще и короной Священной Римской Империи. Иоанн XXII вмешивался в европейскую политику столь решительно, будто стремился доказать все то, что не успели доказать ни Бонифаций VIII, ни Иннокентий III, ни Григорий VII, перед которым в свое время каялся Фридрих Барбаросса.