Да, действительно, три этих различных течения в идеологической области одинаково относились к классическому наследству. Каждое из них, с различными оттенками, отрицало классическое наследство. Но если пролеткультовские теории, разоблаченные Лениным и партией, потеряли авторитет, если лефовские декларации, открыто шедшие от футуризма, в силу этого не имели авторитета, то напостовская позиция отрицания классиков оказалась очень опасной, потому что напостовцы, в отличие от пролеткультовцев и лефовцев, действительно представляли массовое движение в литературе. Их реакционная позиция в отношении к классикам причудливо, уродливо, но органически сливалась с правильными революционными мыслями и настроением в эпоху острых классовых схваток, когда, после кровопролитной гражданской войны, все старое отвергалось, когда пафос ненависти к старому был так велик, что не хватало объективности разобраться разумно во всем, что осталось нам в наследство от старого. Это проявлялось особенно у молодежи, которая пылала революционными страстями и жаждала во всем и везде разрушить старый мир, во всем и везде построить новый. «Ильич смотрел на молодежь, на сияющие лица обступивших его молодых художников и художниц – их радость отражалась и у него на лице. Они показывали ему свои наивные рисунки, объясняли их смысл, засыпали его вопросами. А он смеялся, уклонялся от ответов, на вопросы отвечал вопросами: «Что вы читаете? Пушкина читаете?» – «О нет, – выпалил кто-то, – он был ведь буржуй. Мы – Маяковского». Ильич улыбнулся. «По-моему, – Пушкин лучше». После этого Ильич немного подобрел к Маяковскому. При этом имени ему вспоминалась хутемасовская (ВХУТЕМАС – Высшие государственные художественно-технические мастерские. – С. Ш.) молодежь, полная жизни и радости, готовая умереть за Советскую власть, не находящая слов на современном языке, чтобы выразить себя, и ищущая этого выражения в малопонятных стихах Маяковского»[77]. В этих воспоминаниях Н. К. Крупской просто и ясно объяснены все сложные проблемы культуры тех лет, в которых мы сейчас разбираемся. «Ведь Пушкин был буржуй», и вся классическая русская литература называлась не иначе, как «буржуазно-дворянской», и для молодежи, «готовой умереть за Советскую власть», этого было достаточно, чтобы не читать ее, больше того – отвергать ее. Встреча с молодежью, о которой рассказывает Н. К. Крупская, состоялась в 1921 году. Но до этого В. И. Ленин выступал на III съезде комсомола, речь его была опубликована во всех газетах, именно в ней содержится гениальная мысль Ленина: «Пролетарская культура не является выскочившей неизвестно откуда, не является выдумкой людей, которые называют себя специалистами по пролетарской культуре. Это все сплошной вздор. Пролетарская культура должна явиться закономерным развитием тех запасов знания, которые человечество выработало под гнетом капиталистического общества, помещичьего общества, чиновничьего общества. Все эти пути и дорожки подводили и подводят, и продолжают подводить к пролетарской культуре…»