Как я уже говорил, Федор Андреевич Лизогуб соединял в себе должность председателя совета министров и министра внутренних дел; помощниками у него были Михаил Михайлович Воронович и Александр Андреевич Вишневский. Федор Андреевич положительно не мог справиться со своими этими делами. Одно уже председательствование в совете министров, необходимое направление всей политики должно было занять у него все время, а тут еще самое важное министерство на руках. Несомненно, он не мог вести дела, в особенности в такой трудный момент жизни Украины. Кроме того, Федор Андреевич себе как-то не уяснял, что основные вопросы нашей внутренней политики должны быть проведены немедленно или в самом ближайшем будущем. Наконец, и что самое было главное, это был человек далеко не волевой, качество, которое в это время особенно нужно было министру внутренних дел. Это я заметил сразу и начал говорить Федору Андреевичу, что я считаю желательным разделение должностей председателя совета и министра внутренних дел. Он страшно обиделся, говорил, что, оставаясь лишь председателем, он фактически не может влиять на дела, и в результате дал понять, что он уходит. Не имея положительно никого, кем бы я мог его заменить, пришлось временно отложить этот план. Но внутренне положение не улучшилось, работы было все больше и больше, через некоторое время я снова возобновил разговор. Он, наконец, решился сдаться, что делает ему большую честь, так как, несомненно, это был большой удар его самолюбию.
Но тут явился вопрос, кого назначить министром. Товарищами министров в это время уже были те же Воронович и Савицкий, оба они не подходили, по моим понятиям, для должности министра. Воронович, бывший губернатор, почему-то возбудил к себе большую нелюбовь со стороны многих партий, хотя по своим политическим воззрениям, которые он мне высказывал не раз, он был очень умерен; Савицкий был долгое время председателем земской управы в Чернигове, человек очень либеральных убеждений, но, к сожалению, мне по крайней мере так казалось, он тоже не годился для этого высокого поста. Уж больно он был какой-то неуживчивый. Я ломал себе голову, кого назначить.
Державный секретарь, Игорь Александрович Кистяковский, московский адвокат, вместе с тем украинец, вся его семья принимала участие в украинском движении, вместе с тем бывший друг Муромцева, производил впечатление очень волевого человека, а главное, неустанно желавшего работать. Я и решил его назначить. Конечно, несколько пугало сознание, что Кистяковский никогда не служил по администрации, но я полагал, что для специальных вопросов он может подыскать себе соответственных товарищей министров, с другой же стороны, именно его непричастность к старой администрации даст ему возможность работать без этой заедающей всякое живое дело рутины. Хорошо ли, плохо ли, но тогда я так смотрел на это дело. Некоторые члены совета министров, даже очень многие, косились на это предполагаемое назначение. Но я, переговоривши с Федором Андреевичем Лизогубом, просил его провести это дело в совете, что и было им исполнено. Кистяковский, с его некоторым цинизмом, и мне не нравился, но я считал, что в такое время нам нужно иметь во что бы то ни стало человека волевого, а такого человека, несмотря на все самые старательные поиски, я найти не мог. Один Кистяковский в этом отношении, казалось, мог что-нибудь дать. Я его призвал подробно с ним переговорить, он, казалось, смотрел на дело, как я. Когда в совете прошла его кандидатура, я его назначил. Товарищами министров у него были: бывший председатель Петроградского окружного суда Рейнбот и Варун-Секрет. Кистяковский оказался, к сожалению, далеко не на высоте положения. Он считал, что все движение и недовольство, иногда имеющее глубокое основание, можно остановить и для этого лишь необходимо заарестовать всех оппозиционных деятелей, которые хотя бы немного позволяют себе прибегать к неконституционным деяниям. Я лично смотрю на дело определенно: когда творишь большое дело, сентиментальности не у места, и, конечно, нужно пресекать в корне всю ту деятельность, которая направлена к тому, чтобы поставить вам палки в колеса. Но, во-первых, это нужно делать умело и с разборами, во-вторых, нельзя только ограничиваться этой стороной дела, но нужно еще действительно выяснить, почему эти люди против ваших начинаний, и создать новые условия, при которых большинство было бы за вас. Этой второй стороны деятельности министра внутренних дел у Кистяковского совсем не было. Все его обещания остались простыми словами. Уж почему он так вел себя, не знаю.