Ро-ман?
Немножечко секса, немножечко разговоров?
Какой же нудный этот Чехов.
Что же еще вам сказать на прощание? О чем офилософствовать? Жизнь тяжела.
Да ладно? В общем, прощайтесь. Мы проголодались и в ресторан хотим.
А вот Поле спектакль понравился, и она долго и с чувством рассуждала, а Слава лишь кивал, все больше мрачнея. Привычная роль душки и обаяшки сползала с него, как шкура со змеи при линьке. Эту роль вообще у него отобрала Полина. Предупреждали же его, что с Чешко лучше не связываться! Обдерет как липку. Вот оно и случилось.
Картину пошедшего не по канону вечера довершили… Коровкины.
И он, и Полина уже сделали заказ, и Слава пытался склеить разговор, который упорно распадался. И тут…
Мадам Коровкина несла свой живот как огромный дирижабль и вся лучилась довольством. Только кажущийся еще более тощим и долговязым на ее фоне Коровкин мог поспорить с ней по степени довольства.
- Ой, здра-а-авствуйте! – пропела женщина-дирижабль, благоразумно останавливаясь за метр до столика. – И вы тут тоже да?
Слава с Полиной переглянулись и дружно констатировали очевидное.
- Да, мы тут.
- А мы УЗИ сделали! – радостно оповестил Коровкин. – Мальчик у нас!
Мадам Коровкина смещено зарделась. Адвокаты переглянулись, дружно вздохнули и поздравили пару с пополнением. Что еще оставалось делать? Для убийства четы Коровкиных вокруг было слишком много свидетелей.
- А вы что же, после этого дела тоже вместе? – сияя благодушной улыбкой, вопросил Коровкин. – Вас можно поздравить?
А может, не так уж и много свидетелей? Полина с шумом выдохнула.
- Деловой ужин, - резиновыми щеками улыбнулся Слава.
Ситуацию спас метрдотель, оповестивший чету Коровкиных, что их столик готов. Но вечер испортить они успели. Что взять с этих жвачных?
- По-моему, они чокнутые! – Ракитянский раздраженным движением расправил салфетку. – Четвертый ребенок! У меня складывается ощущение, что господин Коровкин не в курсе существования в мире латексных изделий.
- Это их дело, - ровно ответила Полина, медленно потягивая коктейль.
- Нормальные люди не заводят четверых детей, - сегодня он настроен не соглашаться и спорить. Со всеми и во всем.
- Ты не любишь детей? – все так же подозрительно ровно.
- При чем тут я? – он взял вилку и тут же бросил обратно на стол. – Одного ребенка вполне достаточно, чтобы удовлетворить эти якобы существующие инстинкты. И испортить себе всю оставшуюся жизнь заодно. Четверо-то зачем? Попахивает мазохизмом.
- Значит, они мазохисты, - равнодушно пожала плечами Чешко.
Что за женщина! Нет чтобы поспорить. А она кивает и соглашается. Когда он в настроении для словесной перепалки. Когда надо спасать вечер.