Заседание седьмое. Выездное.
Кострома mon amour
На перроне торгуют соленой рыбой, пахнущей остро и тревожно в рассветном воздухе. Поля уснула, едва поезд тронулся. А сейчас – раннее-раннее утро. Соседи по купе спят, тихо, никто не храпит. Повезло. Она поворачивается на бок, смотрит в окно. Надо вставать, пойти, умыться, совершить другие гигиенические процедуры, пока нет очереди в туалет. Но вместо этого она лежит, смотрит в окно и вспоминает.
Увидела его – и ухнуло вниз сердце. В пятки, в пол, внутрь планеты, в черную дыру, откуда не достать. Да, это особый талант – так влюбляться. И никогда не узнаешь, откуда прилетит. Думала - все, после Михаила прививка пожизненная, что излечилась от этого всего навсегда.
Черта с два. Смотрела, как заколдованная, на силуэт, плечи, улыбку. Впитывала в себя как губка, все запоминала, чтобы потом, одной…
А когда подошел – собралась. Мы свои слабости никому не показываем. Это дома располземся киселем и будем вздыхать мечтательно и вспоминать: голос, улыбку, серо-зеленый взгляд и плечи под серым пиджаком. А очно, в глаза ему покажем – прищур и ровные зубы в улыбке.
Влюбиться во всадника Апокалипсиса – это самоубийство. Но осознала она это потом.
* * *
Уезжаете?!
Уезжайте -
За таможни и облака.
Умылась, переоделась в спортивный костюм, подумала о том, чтобы сходить позавтракать в вагон-ресторан. Передумала. Взяла чаю у проводницы, и в компании с ним снова уставилась в окно. Там громко и настойчиво предлагают пирожки. Смерть талии. А не все ли равно?
Как же трудно было себя держать в руках. Особенно когда они стали общаться. С каждым разом - все труднее. Нет, все его заигрывания она видела насквозь, и все атаки отбивала легко. Но при этом четко понимала – сорваться может в любой момент. Потому что это походило на наваждение. Только профессиональный кодекс чести удерживал от того, чтобы не поцеловать его в насмешливый красивый рот. Так, собственно, в конце концов, и вышло. Когда профессиональные узы оказались снятыми – тогда удержать Полю не смогло ничего.
* * *
Сон что богатство – больше спишь, больше хочется.
Дело уже к обеду. Так и не сходила поесть – нет аппетита. Так и не познакомилась с соседями – продремала на своей полке, балансируя на стыке сна и яви под стук колес. И снова возвращаясь памятью в тот вечер.
Нет, не только в соблазне дело – что не смогла устоять. Еще же специально все так сделала, так устроила, чтобы излечиться, избавиться от дурмана – если повезет. Ну а вдруг бы выгнал, нагрубил, наорал? Может, и отпустило бы ее. Может, и обошлось бы малой кровью.