Сообразительный Ракитянский быстро обнаружил в свете лампы из прихожей приготовленные ему постель и полотенце и удалился в ванную – плескаться. Плескался он долго и, судя по звукам – с удовольствием, потом бодро прошлепал босыми ногами по коридору, мелькнул в проеме широкоплечий силуэт и свет в квартире погас.
Все это время Поля лежала едва дыша и не шевелясь. Изо всех сил изображая спящую. Безрезультатно.
Скрипнул диван, ее ноги под одеялом коснулась мужская рука.
- Ракитянский, марш на матрас! – конспирация потеряла всякий смысл.
- Что, поцелуя на ночь не будет? – он продолжал гладить ее щиколотку.
Желание лягнуть стало почти нестерпимым. Поля поджала ноги под себя.
- Если не прекратишь, я выставлю тебя за дверь!
- На мне только трусы и полотенце.
- Полотенце заберу. А остальные твои вещи выкину в окно! – Поля старательно гнала от себя картину Славы в трусах, в полотенце и без оных.
- Понял, - вздохнул Ростислав. – Пошел на коврик.
Но этим, естественно, дело не ограничилось.
- Дай руку, - раздалось с пола спустя пару минут.
- Чего?!
- Руку мне дай, - повторил Ракитянский громче.
- Да не ори ты так, ради бога! – зашипела Поля. – Маму разбудишь! Зачем тебе моя рука?
- Надо.
Еще минута прошла в тишине.
- Или ты протягиваешь мне руку. Или я иду к тебе на диван.
Да чтоб тебя! Со вздохом Полина перевернулась на бок и опустила вниз руку. Где она тут же была схвачена в плен.
И началось истязание.
Сначала целовал. Все по очереди пальцы. Дышал на них. Что-то шептал в ладонь и туда же целовал. Терся слегка колючей щекой и носом о тыльную сторону и запястье.
Лизнул. Заурчал довольно и еще раз лизнул.
- Пер-р-р-сики…
- Слава, прекрати слизывать крем, - беспомощно простонала Поля и потянула руку на себя. Никто ей конечность, разумеется, не вернул. Наигравшись вдоволь, Ростислав Игоревич устроился на Полиной ладони шершавой щекой и мирно засопел. Но все попытки отнять «подушку» бдительно пресекал. Устав от борьбы за собственную руку, вскоре уснула и Полина.
Утром ее ладонь была уже под своей щекой. А с кухни доносились аромат маминых фирменных оладий и смех Ракитянского. Вот же неуемный! Пока он ничего не натворил и не наляпал, надо вставать и идти на кухню.
- Проснулась наша красавица, - мурлыкнул Слава. Поля одарила его мрачным взглядом – в зеркало она еще не смотрелась, но в красавицу не поверила сразу – и потянулась к банке с кофе. А Ростислав продолжал мурчать. – Оладьи очень вкусные. Меня Полечка такими угощала.
Банка чуть не выпала из Полиных рук. Если бы Ракитянский был человек – он бы уже дымился под ее испепеляющим взглядом. Но пятому всаднику – хоть бы хны. Только веселее стал.