— Еще как пробовал. Скажи, Тереза?
— Я почем знаю? — Она передергивает плечами.
Заставляет меня расплачиваться за прошлый раз.
— Ну хорошо, ладно, тогда давай, — говорю.
Забираю мешок у Терезы. Они смотрят. Прикладываю мешок к лицу, вдыхаю. И еще раз.
— Ну, во. Говорил, что уже пробовал.
Передаю мешок Нюхальщице.
Легкая голова. Как если встать на ноги очень резко. Нюхальщик улыбается. Видимо, знает, что со мной происходит. Кладет ладонь на ногу своей подружки, а вторую — на Терезину.
— Отвали, блин! Я же сказала!
Она пихает его изо всех сил, и он сваливается назад с обломка стены, на котором сидел. Терезин смех превращается в громкий кашель. Она отхаркивается.
«Как она прекрасна», — поету меня в голове Стиви Уандер. Чтобы по доброй воле подойти к Терезе, нужно быть Стиви Уандером. Но это же ради Мартины.
Тереза сидит у меня на колене, обнимая меня рукой за шею, прижимается ко мне — можно подумать, я Род Халл, а она Эму. Только Эму покрасивее будет и фиг даст мне погладить свою задницу.
Нюхальщик протягивает к Нюхальщице руку, поворачивает к себе лицом. Она даже глаз не открыла. Он начинает ее целовать. Открывает и закрывает рот, точно рыба. Видимо, вот так люди и тискаются.
— Ну давай. Долго мне, блин, тут сидеть, как дуре?
Тереза наклоняется вперед, закрывает глаза и открывает рот. Я тоже открываю рот, но и глаза оставляю открытыми. Она присасывается ко мне — точно космический корабль пристыковался.
Она то сжимает, то разжимает губы. Я делаю то же самое, поворачивая голову, чтобы видеть других. Нюхальщик тоже работает губами. Засовывает руку Нюхальщице под юбку. Она кладет руку ему между ног. Я вижу контуры его причиндала, он торчит. Мой при-чиндал вздрагивает. Хочется смотреть и дальше.
Ф-фу! Тереза засовывает мне в рот свой язык. Откуда я знаю, что она там им лизала. Я своим выталкиваю ее язык обратно к ней в рот, но она почему-то решила, что это такая битва языков. Я вижу у себя во рту крошечного Люка Скайуокера, который держит световой меч — мой язык. А у нее во рту Дарт Вейдер держит ее. Наши мечи скрещиваются. Она издает какой-то смешной звук. Похоже, ей нравится. Она хватает меня между ног. Мой дружок как раз начал твердеть, но сейчас она придушит его до смерти.
Господи Иисусе, какая гадость. Прости, Иисус, что произнес Твое имя, когда занимался неприличным делом. Похоже, учиться тут больше нечему. А если и есть, то совсем не хочется. Прости, Мартина. Я отталкиваю Терезу.
— Мне пора, — говорю.
— Куда? — спрашивает она.
— К Ма в лавку, ужин забрать.
Импровизация меня еще никогда не подводила.