— Ты чего делаешь, Микки? — Знакомый голос из-за спины.
— Ох, Мелкая, да ты меня до полусмерти перепугала! — восклицаю, обернувшись.
— А ты чего за бочки спрятался? — спрашивает она.
— Ничего я не спрятался, — говорю. — Просто шнурок завязывал.
— А вот и нет. Я за тобой следила.
— И давно?
— Я за тобой и на Яичном поле следила. Что ты там делал?
Следила она за мной, чтоб ее!
— Так, играл, — говорю.
А в голове точно молоток стучит.
— А игра была про Киллера? — спрашивает.
Прислоняюсь к стене. Откуда она знает? Откуда… Телепатия! Я так и знал. Бросаю на нее быстрый взгляд. Она читает мои мысли!
Думай о кирпичной стене. В фильме «Деревня проклятых» так защищались от этих жутких детишек.
— Ты от меня что-то скрываешь, — говорит Мэгги.
Думай о кирпичной стене. Думай о кирпичной стене. Нужно сматываться. Импровизируй.
— Да, я от тебя скрываю, что не хочу больше с тобой играть. Ты слишком маленькая. А я уже взрослый. Пойду в настоящую школу. А ты малявка, — говорю я. — Мы с тобой теперь не друзья.
Она замерла. Застыла, будто кукла в Мартинином спектакле. Таращится на меня безумными глазами, прямо как эти детишки из филима. Пробует телепатировать. Пробиться сквозь стену.
— Поэтому я и прячусь. Прячусь от тебя. Не хотелось говорить тебе это в лицо. Однако вот. Теперь ты все знаешь. А теперь иди отсюда, оставь меня в покое и перестань за мной таскаться, как ненормальная.
Убегаю. Через лабиринт новых улиц, где меня никто не знает. Бегу, пока при каждом вдохе в груди не начинает резать, как ножом. Убил бы тебя, Микки Доннелли. Убил бы прямо на месте.
13.
ТРИ НЕДЕЛИ ДО СВЯТОГО ГАБРИЭЛЯ
— Ты что, мать твою, тут делаешь?! — орет Пэдди, роняет крышку и пинает заднюю стенку.
Запускает руку в конуру Киллера, вытаскивает меня за футболку. Я слышу, как трещит ткань.
— Мою лучшую футболку порвешь! Я маме скажу! — ору я на него. — Ай-й-й-йя! — Он тянет меня наружу, ноги скребут по дереву. — Больно!
Он наклоняется к моему лицу. Я не отвожу глаз. Ненавижу его. Как и Папаню. И плевать, видел он меня с Киллером, или нет. Если что, ему еще хуже моего придется.
— Ты чего здесь делаешь? — спрашивает.
— Ничего, — отвечаю.
— Ты совсем, блин, больной на голову?
— Сам больной, — говорю.
— Трогал что-нибудь?
— Нет.
Он смотрит мимо меня, внутрь конуры.
— Чтобы больше сюда не совался. Увижу здесь — кулак в глотку вобью.
И надавливает кулаком мне на щеку.
Я дергаю головой в сторону.
— Пусти.
Тяну его за руку.
— И чтобы ни слова о том, что было, понял? — Тычет мне пальцем в лицо. — Люди за это сесть могут. Или погибнуть.
Отлично. Значит, если что, я могу его шантажировать. Он за это еще поплатится. О Киллере — ни слова. Видимо, не видел. Сила на моей стороне.