— Привет, Микки, чего делаешь? — спрашивает.
— Ничего, — отвечаю, пиная травинки.
— Иди, посидим вместе, — говорит она и садится на бугорок. Там может быть мертвый пес.
Больше мне играть не с кем, а сейчас никто не видит. Я никому не скажу, что играл с ней. Сажусь рядом, но не на бугорок. Она сползает ко мне поближе.
— Хочешь? — спрашивает, протягивая мне мешок с клеем.
— Я этим не занимаюсь, — говорю, потирая колени руками.
— А чего?
— Не нравится.
— Спорим, ты никогда не пробовал.
— А вот и пробовал, — говорю.
— Докажи. — Пихает мешок мне в руки.
Теперь не выкрутиться. Не могу же я позволить, чтобы она оказалась храбрее меня, она же девчонка.
— Ладно, давай. — Пытаюсь, чтобы голос звучал, каку заправского нюхальщика. — Только ты первая, — говорю и отдаю ей мешок обратно, чтобы посмотреть, как надо.
Она хватает мешок за верхнюю часть и протаскивает ручки через кулак — как фокусник носовой платок. Разжимает кулак, накрывает нос и рот мешком, вдыхает, а второй рукой выталкивает из мешка воздух. Вонь страшная. Передает мне.
— А что от этого будет? — спрашиваю.
— Говорила ж: никогда не пробовал.
— Просто очень давно, — отвечаю.
— Голова закружится, улетишь отсюда, далекодалеко. — Она смеется, откидывается назад, на бугорок. — Попробуй, не пожалеешь. — Передает мне мешок.
Мне хочется отсюда. Далеко-далеко. И еще, если я научусь, может, мне удастся подружиться с крутыми парнями в Святом Габриэле. Опускаю мешок на лицо, задерживаю дыхание. Подталкиваю мешок ко рту, вдыхаю немножко.
— Говорил же, что пробовал.
Передаю ей мешок обратно.
— Подойди-ка, помоги мне встать.
Лежа она выглядит даже толще, чем обычно. Подползаю. Голова кружится. У-у-у. Пытаюсь поднять эту тушу. Да, ну она и тяжеленная! Богом клянусь, что целая тонна. Две тонны Тесси из Тенесси. Толстякам лучше не ложиться, они от этого кажутся еще жирнее, а потом пойди их подними. Смеюсь.
— Ты чего ржешь?
И сама смеется.
В голове стучит. Она тяжелая. И одновременно легкая, и кружится. Смешно.
— Ты мне тоже помоги, — говорю.
— Помогаю.
Тяну всем своим весом, но Тереза ни с места. От усилий голова кружится еще больше, все плывет. Бросаю это дело, и тут она резко дергает меня вниз, прямо на себя. Вытягиваю руки, чтобы не треснуться головой, и они попадают ей на сиськи.
— Да блин горелый! — ору я.
Совсем обалдела. Обхватила меня руками, крепкокрепко. Первый раз потрогал сиськи. Она все хохочет. Я остаюсь, где есть. Сжимаю их немножко. Она хочет со мной потискаться. Но я еще никогда такого не пробовал. Поцелуйчики — это да. Но если она позволяет мальчишкам себя гладить, поцелуйчиками не отделаешься.