В университете он учился на пятом курсе, когда к ним поступил на пятый курс Миша Цыбин - молодой кандидат экономических наук. Ему захотелось за год закончить и географический факультет. Он занимался так, что за два месяца сдавал экзамены за курс. Но потом их сняли с занятий и отправили в колхоз, где не было мужиков:
одни старики и дети - кормильцы с войны не вернулись. Миша Цыбин ничего не умел делать: ни выкапывать картошку, ни таскать мешки. Его невзлюбил за это председатель, безногий старик. И донимал Цыбина, как никого из студентов. Цыбин плакал по ночам и шепотом ругал старика. Однажды приехал секретарь райкома и увидел плачущего Цыбина.
- Ты не мучь парня, - сказал секретарь старику председателю - он, видишь ли, кандидат наук.
- Ну так пускай учится! Если б он хоть студентом был вроде остальных, а то еще кандидат всего-навсего... Оно и видно, сил в нем никаких, сопля соплёй, одно слово - кандидат!
Морозов вычеркнул слова "доктор наук" и продолжал старательно выводить буквы.
"Дорогая мама, ты только, пожалуйста, не откладывай те деньги, которые я тебе посылаю, на сберкнижку. Я зарабатываю много, а тратить мне некуда, так что живи в свое удовольствие и не беспокойся обо мне..."
К Морозову подошел Пьянков и спросил зевая:
- Что делаешь, Володя?
- Действительность лакирую, - ответил Морозов, усмехнувшись, - письмо пишу маме.
- Очковтирательство и приписка? Теплая погода, полное отсутствие льда и хорошие пляжи на берегу океана?
- Ого! Прямо в точку!
- Мы тут все очковтиратели. Посмотрел бы, какие романы Брок своей жене пишет.
Она его ревновать начинает даже, думает, у него здесь бабенка, если он ее с детьми на наш курорт не берет. Нёма ей про курочек, про лужайки шпарит, про розовое все. А между прочим, трудно быть лакировщиком. Я папаше и тете письмо по месяцу пишу, никак подходящего сочинить не могу, все на пургу меня заносит, а ведь нельзя про пургу. Пурга у нас - вроде как у лакировщика сукин сын в персональной машине, - такого не бывает и быть не может.
- Что ты так нападаешь на писателей, Вова?
- А я писателей и журналистов терпеть не могу. Из пальца навысасывают, а мне потом читай!
- Сердитый ты.
- Точно. Тоска у меня сегодня. У меня всегда тоска, если пурга крутит, а здесь третий день темень.
- Синоптики обещают завтра погоду.
- Тоже не лучше.
- Это почему? - удивился Морозов. Пьянков смешался и сказал:
- Я не о том. Пока. Пойду тосковать. Поздно вечером к Струмилину зашел заместитель Годенко и сказал:
- Радуйтесь, Павел Иванович... Струмилин отложил книжку - он перечитывал переводы Маршака - и спросил: