Например? Вы знаете что-нибудь о таких способностях человеческой кожи, как самозалечивание и выпотевание? Чисто биологические свойства. А мы эти принципы пытаемся перенести в металлургию и создать самозалечивающиеся покрытия для металлов. Или тяжелый хлебный колос и тоненький стебелек, который держит огромную тяжесть зерна, не ломается ни при каком ветре. И заметьте, ниточка стебля не жесткая, а саморегулирующаяся система. Саморегулирующаяся! А если по этому принципу создать новый материал? Тогда можно будет построить многое, но только Останкинскую телебашню.
Вот какой путь прошла наша лаборатория ренгеноструктурного анализа до отдела новых материалов.
Пока это воплощается в такие будничные вещи, как резец для токарного станка. Например, стойкость победитового резца повысилась в восемь раз за счет применения композиционных материалов. А мы думаем увеличить его износостойкость в двадцать раз. Или сердечные клапаны из сверхчистого металла для клиники Амосова. Собственно, сейчас мы занимаемся тем, что создаем сплавы, которых нет в природе. Это уже не «свинтопрульные идеи». Но в поиске мы всегда руководствуемся требованиями Патона — сочетать простейшие современные и сумасшедшие задачи.
Правда, делать это трудно. Не всегда «свинтопрульная идея» материализуется, становится реальностью, сразу находит поддержку и широкую помощь. Иногда проходят месяцы борьбы, прежде чем новая идея получит права гражданства. И сколько это забирает душевных сил...
Шеф слушал рассказ Дейнеко и думал о том, что двадцать лет назад все было проще, наверное, потому что наука была доступнее тем, от кого зависела судьба дела, — администраторам. За эти годы сменилось целое поколение ученых, теперь подрастает новое, более знающее, умеющее многое, ищущее и... более ранимое в этом усложнившемся мире не только знаний, но и служебных взаимоотношений. Еще лет десять назад подобный разговор был бы просто невозможен, а нынче он состоялся. Почему?
И почему эта беседа там, в другом институте, так ранила Евгения, который уверен, что работа его нужна, просто необходима, хотя путь к ее реализации долгий и трудный? Откуда такая нестойкость в борьбе?
А может быть, в чем-то виноват он сам, Шеф, и его поколение? Они научили этих ребят работать, искать, рваться к цели, дневать и ночевать в лаборатории, добиваться результатов. Они твердили им, что это главное. Но они же забыли, что любое дело надо уметь отстаивать. И вот результат. Шеф слышит, как Евгений, заканчивая рассказ, произносит: «Примиритесь с мыслью, что один из ваших учеников — неудачник...»