Прошло еще часа полтора. Прожекторы, направленные на машину, теперь безжалостно высвечивали все до мельчайших деталей: до царапин и зазубрин на обшивке.
Народу на площадке поубавилось. А может, это Василию только показалось. В полутьме, вне площадки, после яркого света прожекторов трудно было что-нибудь разглядеть.
В одиннадцать, когда сборщики уже начали крепить клеммы на панели управления, на площадку позвонила Надя. Кучук позвал его к телефону и деликатно отошел. Но слышимость была плохая, и Василию пришлось повысить голос, так что все слышали их разговор. Поэтому он был сдержан. А Надежде хотелось знать о том, что делается на площадке во всех подробностях. Еще бы, весь их роман проходил под рассказ о К-700. Все два года, пока Василий ухаживал за ней, он только и говорил, что о машине.
Надин голос в трубке был далеким и слабым, словно с другой планеты.
— Ты ел что-нибудь? Может, привезти?
— Не надо. Нас тут знатно подкормили. Как ты?
— Запаковала чемодан. Девочки с работы пришли. Тоже интересуются.
— Скажи, сегодня пустим. Будет подарок к свадьбе. Когда? Не знаю. Может, часа через два, а скорее, к утру. Да нет, не опоздаю. Помню, что наша очередь в десять... Позвони моим, чтобы сегодня не ждали...
Во втором часу ночи, когда в соседний парк начали один за другим возвращаться троллейбусы, все было готово. Сахарнов и Кучук-Яценко еще раз осмотрели машину. Василий Алексеевич зачем-то постучал костяшками пальцев по корпусу. На мгновение на площадке стало так тихо, что было слышно, как за забором, в троллейбусном парке переговариваются водители.
Василий стоял в плотной группе сборщиков, которая обступила Сахарнова, Кучука-Яценко и Асаянца. Хотелось узнать, что же в конце концов получилось? Действительно ли окончилась стремительная, напряженнейшая полоса в их жизни? Так ли уж грандиозна эта машина, которая задолго до своего рождения, еще в чертежах, породила множество разговоров, заставила их отдать столько сил?
По всем расчетам, по всем законам логики машина должна была работать, сваривать трубы. Но проклятое «а вдруг?»! Сколько раз так было с другими машинами, прежде! И Асаянц, и Сахарнов, и Кучук-Яценко, и многие сборщики знали это по собственному опыту. У Василия такого опыта еще не было. Может, поэтому Кучук вдруг оглянулся и кивнул Загадарчуку, чтобы подошел.
— Какая рука у тебя, Василий Федосеевич? Легкая?
— Не знаю... А что?
— Известен ли тебе закон игры: новичкам всегда везет?
— Что-то такое слышал.
— Давай готовься. Это твоя первая машина, тебе и запалить дугу.
— Мне?