Во-первых, юридическое и магическое совершеннолетие - понятия разные. И если первое наступает в положенные восемнадцать, то второе - не ранее двадцати пяти-тридцати. Для понимания ситуации: преподавателей младше века от роду в МУЗе нет и быть не может.
Как итог, романтические отношения между студентом и профессором весьма неэтичны со многих точек зрения: вносят сумятицу в вечный магический дуэт учителя и ученика, являются мезальянсом во всех отношениях и порождают множество помех для нормального учебного процесса.
И вот она, помеха, стоит передо мной в лице одного из немногих моих коллег-приятелей.
С одной стороны, мне хочется пойти ему навстречу. Да и будущим мамочкам у нас принято помогать - мы же не звери какие-то! С другой стороны, за красивые глаза (и фертильную матку) нарисовать девчонке высший балл по профильному предмету - это не совсем вписывается в рамки того, как я себе представляю долг ответственного преподавателя.
- Поступим так, - сказала я в итоге. - Простите, но "дракона" или "тигра" я ей поставить не могу: немногие дети, их получившие, тяжело трудились ради такой высокой оценки и обладают подлинным талантом. Обесценивать это я не стану даже ради вашей просьбы. Наибольшее, что я могу предложить - "лиса".
Магистр поморщился, собрался было возразить, но потом только коротко кивнул - видимо, всё же немного понимал реальный уровень своей возлюбленной, который колебался где-то между "крысой" и "белкой".
- Хорошо, - я мысленно чуть не запрыгала от облегчения. - Тогда поступим так: я вызову её последней, когда отпущу большинство студентов, задам пару примитивных вопросов и поставлю печать.
- Буду благодарен.
На этом мы разошлись, вполне удовлетворённые ситуацией и друг другом. Я вернулась на своё место и продолжила принимать зачёты, решив, что теперь скользкий момент с профессорской невестой улажен.
Эдакая наивность.
- Профессор Лофф, извините, но не могли бы вы меня отпустить? Поставьте мне уже печать - и я пойду.
Я медленно повернулась, пытаясь понять, кто это у нас настолько обнаглел... и едва слышно простонала, узнав красотку Любину.
Она, видимо, что-то такое прочла в моём взгляде, потому что скроила жалобную гримасу (это она умела получше прочих) и прижала руки к животу:
- Простите, но мы уже устали и кушать хотим...
Признаю честно: девицу захотелось послать. Причём далеко и задорно, по адресу такому заковыристому, чтобы путешествие заняло как можно больше времени и окончилось как можно дальше от меня.