У самого жерла я увидал смешного англичанина; не в состоянии дождаться момента, когда ветер отнесёт дым в сторону, он наклонялся ежеминутно над жерлом и, страшно чихая от сернистого дыма, всё-таки силился взглянуть внутрь вулкана…
Мы же с Мелиттой дождались мгновенья, когда отнесло дым… Мы смотрели вниз две-три секунды, но их уже не забыть никогда… Казалось, совсем на близком расстоянии, виднелись огненные глыбы, которые, отваливаясь, шипели и с грохотом рушились и ворочались где-то внизу… Опять метнулся дым… Мы закашлялись и отскочили в сторону.
Когда старика стащили обратно, он был зол, как дьявол, и сонлив, как филин днём…
Он ругал свою крестницу, говорил, что не доедет до Toppe и свалится, как последняя колода с лошади; и потому на обратном пути кавалькада имела самый странный и неожиданный вид. Впереди, между двух проводников, ехал полусонный монах, крепко ухватившись за гриву, а позади – довольные и радостные – Мелитта и я.
Эта встреча на Везувии решила мою судьбу и сделала меня надолго жителем Италии и на всю жизнь – тоскующим по ней.
Когда Мелитта рассказала мне о простоте их жизни, я почувствовал душой всю красочность этого рыбачьего мира, и солнце казалось мне таким призывным, что я только одно спросил у Мелитты:
– Скажите, если я захочу остаться рыбаком, как отнесётся ваш отец ко мне и ваши друзья?.. Примут ли они меня так же просто, как вы?
– Не знаю! – тихо сказала красавица. – Но я думаю, что отец полюбит вас как…
Она не договорила, но я горячо схватил её руку, и когда на мгновенье наши лошади, столкнувшись, остановились, мне казалось, что остановился весь мир, всё движенье, вся жизнь… И обменявшись долгим поцелуем, мы соединили наш влюблённый порыв в единую чудную радость.
Обогнав проводников, мы первыми приехали в Торре-дель-Греко. Уже наступил вечер; соломенщик Приско предложил одну комнату – padre с крестницей, а другую – мне.
Когда монах слез с лошади, он даже не спросил о Мелитте и только крикнул:
– Приско! Где моя комната?
– Здесь, padre!.. Разрешите помочь вам раздеться!
– Не надо!
– Padre, padre, а где же поместиться мне? – со смехом воскликнула Мелитта, видя, как единственную широчайшую кровать занял монах, широко разбросив ноги и руки. – Да ведь вы же так мечтали, padre!..
– Отстань, девчонка!.. Ложись, где хочешь!.. Хоть у чёрта в брюхе!
Общий громкий хохот встретил его замечание… Мы вышли из комнаты, и вместе с проводниками отправились в соседнюю остерию – поужинать.
«Fritto pesce» с лимоном, тонкие спагетти и вкусное вино – помогали приятной беседе.