Вон далеко по дороге, чернея, лошадки трусят,
Все запряженные в дровни: домой мужички поспешают;
Утром проехало много их в город, сегодня – базар.
Мирные в душу картины теснятся… А часто, бывало,
До свету вставши, гляжу, как заря занимается: вдруг
Белый оконный косяк загорается отблеском алым,
Двух этих красок сиянье аккордом торжественным, звучным
В душу вливается, зренье чаруя. – Природа-краса,
Сердцу довольно и этого, чтобы тобой насладиться!
Зимушка старая, сердишься что ты? Морозы кряхтят,
Вьюги метут да метут, и в сугробах весь двор утопает.
Вьюги метут… Но однажды я вышел, одетый тепло, —
Боже! – Капель. Крыши мокры и черны, и грязны дорожки,
В воздухе ж теплом и влажном и свежем – весть о весне!..
Галок откуда-то много взялось, и теперь ежедневно
Я из окна за двумя наблюдаю: то – муж и жена.
Заняты оба усердно постройкой жилища, – но где же? —
В банной трубе. Ведь заметили, хитрые, как-то, что печь
Эта не топится вовсе и что над трубой не клубится
Синий дымок. Ну, и тащут туда всякий хлам для гнезда.
Сядет на край, а там – юркнет в трубу, только хвостик ткнет в небо.
Злы люди. Птичьей невинной работе зачем бы мешать?
Верно. Но вот человек как-то лезет на крышу, на баню,
Влез и железным листом поплотней накрывает трубу.
Галки, потерян ваш труд! Не кружитесь, не вейтесь, ступайте
В новую сторону – лучшей удачи и счастья искать.
Вот прилетели грачи в подкрыльях, как в черных шальварах.
Важно, вельможами по двору ходят. Знать, близко весна!
Частые дождики все моросят, и весь снег почти стаял.
Возле дорожек, на грядках цветочных, примятых, кой-где
Свежая травка видна. И все глубже лазурное небо!
Выставил раму, окно распахнул я: звенящей волной
Воздух и свет полился, и в камере стало просторно!..
Вижу: деревья оделись прозрачным зеленым пушком, —
Гуще да гуще пушок, уж от церкви видна лишь верхушка…
Солнышко ж греет и греет… И вот как-то в теплую ночь,
Средь тишины, раздается вдали соловьиная песня!..
С этого вечера долго, всю весну, из темных кустов
Трели лились соловьиные, радуя узников сердце.
Ласточек рой острокрылый кружился над нашей тюрьмой:
Маленькой темною тенью скользя по воздушной дороге,
Быстро и смело они прорезали пространство собой;
Их щебетанье веселое слышалось целое лето,
Будто покинуть нас в горе певуньям казалося жаль.
Раз, возвращаясь с прогулки, я глянул в окно коридора, —
Что ж? На кладбище белеет цветущей черемухи куст!
Мимо ж тюрьмы, вдоль ограды, два мальчика в летних рубашках
Тихо идут: у того и другого прелестный букет
Тоже из веток пахучих черемухи. – Дайте мне, дайте!
Свежих цветов ароматом хочу я упиться!.. Но нет,