Я сменял его, всякий раз вспоминая о нашем могучем Гиго Ганте, который во время «потопа» позволял только мне заменять его у руля.
Шторм крепчал.
Море походило уже на горную страну с хребтами и каньонами. Мы то взлетали на вершины, то скользили вниз, проваливаясь в ущелья, чтобы потом снова взлететь.
Мачты грозили рухнуть. Пришлось убрать паруса.
Мы знали, что такое Пылевые Бури Мара, когда летящая стена песка засыпала вездеход, сбивая его с ног. Сейчас словно все бури Мара слились воедино, но не песчаными, а водными лавинами обрушивались на нашу утлую скорлупку, какой выглядел среди разъяренной стихии наш корабль, еще недавно казавшийся красавцем.
Но худшее было впереди.
Пока валы были огромными и расстояние между ними все увеличивалось, мы еще могли лавировать, спасаясь между хребтами или балансируя на их гребнях, но скоро с океаном стало твориться нечто невообразимое. Вместо длинных водяных хребтов вокруг нас теперь метались конические вершины, бурля и вращаясь, как песчаные смерчи.
С громом и свистом ударяли они корабль, креня его набок, сметая все с палубы. Если бы каждый из нас не привязался к мачте или надстройкам, его унесло бы в море.
Трюмы затопило. Не было тех отчаянно боровшихся за жизнь инков, которые вычерпывали воду из трюмов во время «потопа». Наши ничтожные усилия справиться с водой в трюмах били бесполезны. Корабль все ниже погружался в воду.
Небеса разверзлись в слепящих зигзагах.
И, наконец случилось самое страшное. Конические волны, вертя кораблик, с воем сшиблись, как в смертельной схватке, и переломили наше судно пополам.
Красавец Гиго Ганта перестал существовать.
Корабль пошел ко дну, а мы… остались на древнем плоту — подарке Хигучака, заблаговременно привязали там себя.
Мы мысленно простились с кораблем, радуясь, что хоть часть запасов, съедобных клубней и пресной воды была перенесена по настоянию Эры на плот.
Волны с прежней яростью обрушивались на нас, но уходили между щелями бревен. Я боялся за растительные волокна, связывающие их. Однако наше сооружение как бы приспособилось к новым условиям. Очевидно, гибкие связки намокли, разбухли и, что особенно важно, глубоко врезались в мягкую древесину, которая защищала их от перетирания.
Мы чувствовали, что плывем теперь не по океану, как на корабле, а в самом океане. Вода была не только под нами, не только рядом, она была вокруг нас и даже над нами, то и дело перекрывая плот полупрозрачным зеленым сводом. Вот тогда пригодилась нам тренировка в беге без дыхания. Мы умудрялись остаться в живых, находясь подолгу под водой, споря с исконно морскими животными. Впрочем, Чичкалан и инки тоже перенесли такое испытание, хотя и чувствовали себя несравненно хуже нас.