— Но я не могу…
Ирландец тихо подошел к Кленову и положил ему руку на плечо:
— Друг мой, мужайтесь! Она успокоилась. Ей лучше. Будьте мужчиной, ученым и борцом!
В этот момент тихо заговорила Мод:
— Джон, милый!.. Летящее пламя догоняет наше облачко… Оно сожжет его! Джон!.. Спасите его!
Кленов хрустнул пальцами.
Холмстед большими шагами стал расхаживать по лаборатории. Ирландец резко повернулся от окна:
— Джентльмены! Я вижу приближающиеся автомобили.
— Это секаторы! Джонки, я прошу вас… Как автор послания к американскому сенату вы должны встретить их!
Кленов отрицательно покачал головой:
— Нет, я не могу! Пусть приедут в другой раз. Ирландец неслышными, мягкими шагами подошел к Кленову.
— Мистер Кленов, — он взял его руку, — встаньте! Меня зовут Лиам. Нас разъединяли, но… общие жизненные задачи должны объединить наши открытия.
Вместе мы сможем перевернуть мир, заставить его жить по-иному! Дайте мне руку, Джон. Меня зовут Лиам.
Кленов поднялся, удивленно смотря в печальные глаза Ирландца.
Профессор глядел на двух своих помощников и растерянно тер переносицу.
— Идите! — сказал Лиам.
Кленов беспомощно повернулся к Мод. Она приоткрыла глаза, улыбнулась:
— Джон… милый… идите!
Кленов выпрямился и медленно пошел к двери. Он даже не взглянул на распределительный щит, мимо которого проходил, хотя стрелка амперметра сильно отклонилась вправо, и так и не сказал ничего о пределе зарядки аккумулятора.
У чугунной ограды парка стояли три автомобиля. В переднем, где шофером был Ганс, сидел старик Вельт.
По дорожке к калитке шел высокий человек с растопыренными локтями и опущенной головой. Сенаторы с любопытством наблюдали за «диктатором мира».
Кленов подошел к воротам и открыл калитку. При этом он повернулся лицом к Белой вилле.
В этот момент ворота качнулись, и дорожка заколебалась под его ногами. В уши, сотрясая мозг, ворвался удар. Он причинил физическую боль, сжав голову, отдавшись в затылке. В глазах потемнело.
Сквозь мутную пелену Кленов увидел что-то черное и красное. Летящие тени сливались, дрожали, превращаясь в расплывчатые пятна на закрытых веках.
Гора мохнатого дыма взвилась над тем местом, где была лаборатория. Вихрь с корнем вырывал деревья. По воздуху со свистом летели их исковерканные стволы.
Деревья летали!
Сверху с грохотом сыпались полурасплавленные камни недавно существовавших стен. Кленова бросило на исковерканную чугунную решетку ворот. Он видел, как часть горы, заросшей парком, дрогнула и стала сползать вниз. Жуткое, почти физически ощутимое движение целого горного склона становилось все заметнее. Трещина разорвала дорожку, как ленту.