Бурвидус двинулся в сторону спорящих и на ходу произнес:
– Шавинус, старый скряга. Ты забыл свои истоки, забыл про творца и получил наказание. Разве можно быть таким жадным и спесивым? Что сделало с тобой золото? Самого Бурвидуса не удивляло это высказывание, хотя даже маленькие дети знали что больше всего на свете дворфы ценят этот благородный металл. Сейчас золото не было главным в жизни Бурвидуса и он говорил как сумасшедший дворф.
Хозяин постоялого двора возмущенно пробрался через толпу и остановился напротив Бурвидуса. Смерил его взглядом. Увидел невзрачную простую одежду и презрительно скривился:
– Кто тут осмелился разевать на меня рот и учить жизни? Какая-то шавка в услужении у человека?
– Бурвидус не обиделся. И это тоже не показалось ему странным. Он не вызвал как подобает, местного дворфа на драку, что бы преподнести урок учтивости. Он знал, что может того заткнуть. Что и сделал. Он потряс палкой, покачал осуждающе головой и произнес кротко, но громко, так что бы слышали все.
– У тебя грязные мысли, Шавинус. И ты мараешь всех подряд своим ртом. Отныне ты не сможешь произнести ни слова, пока не раскаешься. А начнешь говорить, будешь лаять. – и отвернулся от усмехавшегося собрата. Он пошел к воротам постоялого двора, а за спиной раздался собачий лай.
Сначала, на площади установилась мертвая тишина. Затем негромкие удивленные возгласы и когда Шавинус зарычал, отовсюду раздался громкий, обидный смех. Не оборачиваясь, Бурвидус сказал:
– Вот так Сын Творца и Брат богини наказывает дворфов с нечистыми помыслами. Далее он отворил ворота постоялого двора и увидев взбесившихся животных, покачал головой. У него не было сомнений, в том, что надо делать. Он просто приказал им успокоиться и идти на свои места. Добродушно поглядывая на присмиревших животных, с удовлетворением подумал.
«Это был не сон. Я был среди богов.» Его уверенность в своем предназначении окрепла.
Эльфары и дворфы стояли с открытыми ртами и смотрели на чудо, сотворенное пришлым дворфом. Но не все бестолково пялились на него и перешептывались. В стороне от всех стояла Миориста жена Шавинуса. Дворфа внимательно следила за происходящим и когда пришлый дворф исцелил кухарку Стану, кивком головы подозвала старшего сына.
– Рудагис, – тихо прошептала она, – прикажи конюху оседлать коня и поезжай в город. Скажи там дяде Ворматусу моему брату, что в наших краях появился дворф, еретик, который отвращает дворфов от наше госпожи. Творит ложные чудеса.
Сын кивнул и спросил:
– А если он спросит, что конкретно говорит этот дворф? Что тогда сказать?