На заборах еще выгорали обрывки газет десятидневной давности, а вниз, к мосту, через мелкую речушку уже тянулись покидающие город обозы. Орудия белых бухали рядом, редкие цепи красных с трудом сдерживали натиск деникинской пехоты. Мост трещал под грузом бесчисленных подвод, двуколок и санитарных фур. Беспрерывно гудя, медленно проталкивались легковые запыленные машины. Мерно жуя жвачку, круторогие волы тянули возы, полные тюков и патронных ящиков. Стуча ножнами о стремена, проходили эскадроны, и перепутанными рядами, не в лад покачивая штыками длинных винтовок, шли усталые пехотинцы…
В это время на заднем дворе центральной тюрьмы подвели к стене высокого, небритого человека. На нем был английский френч с накладными карманами, бриджи, еще хранившие наглаженные стрелки, и желтые краги. Он исподлобья смотрел на выстроившихся перед ним бойцов. Их лошади, привязанные к одинокому дереву, тревожно переступали копытами.
Командир комендантского взвода стал хрипло читать по бумаге:
— «…Военный революционный трибунал… Именем революции… Присуждает бывшего начальника укрепрайона… За измену рабоче-крестьянскому делу… За связь с деникинской разведкой… За выдачу белому командованию планов обороны города… Бывшего полковника белой армии, затесавшегося в ряды Красной Армии… Приговорить к высшей мере наказания — расстрелу…»
Человек у стены не шевелится. Он слушает грохот далеких орудий.
— Ваше последнее желание? — хмуро спрашивает командир, пряча в карман приговор.
— Дайте папиросу, — говорит полковник.
Командир протягивает ему жестяную банку с тонкими папиросами.
— Благодарю, — вежливый голос полковника звучит в гулком дворе. — Почти как в романах… С последним желанием.
— Курите, — обрывает его командир. — У нас мало времени.
— У вас его значительно больше, чем у меня, — голос пресекается, и полковник смотрит на небо, слушает далекую канонаду и крошечными затяжками сжигает папироску.
— Вы хотите что-либо сказать? — командир взвода хмуро смотрит в глубоко запавшие глаза полковника.
— Благодарю, — одними губами отвечает полковник и прикрывает веки. — Нет… Приступайте…
Командир взвода круто поворачивается на каблуках и шагает к шеренге бойцов. Он становится сбоку и поднимает руку.