– Так, – Березин тяжело посмотрел на меня, – к этому вопросу мы ещё вернёмся попозже. А сейчас возьми стульчик, отнеси его подальше, вон туда.
Иван Дмитриевич указал пистолетом на противоположную стену.
– Посиди пару минут спокойно, а я пока письмо Кости почитаю. Вижу, что ты парень боевой. Ты уж прости моё стариковское занудство, но ещё раз Христом-богом прошу, не дергайся, не надо. Я в любом случае успею в тебя пулю всадить. А брать грех на душу и стрелять в Костиного внука не хочу. Их и так, у меня довольно.
– Да не буду я дергаться, – пробурчал я. – Судя по тому, что о вас рассказывал дед, вы нормальный человек. Я тоже брать грех на душу не хочу. Своих не трогаю.
– Правильно говорят, наглость – второе счастье, – восхитился Иван Дмитриевич. – Узнаю Костину породу. Сидеть безоружным под дулом пистолета и обещать, что не тронешь старика, это надо уметь.
– Вы письмо прочтите сначала, а потом уже предметно поговорим.
– Ну давай поглядим, что Костя написал, – согласился Березин, и разорвал конверт, глянул на косые строчки.
– Да, это Костин подчерк, – признал он.
Старик пробежал глазами по письму, задумчиво прикусил губу, минуту молчал, вспоминая что-то своё, вздохнул:
– Эх, Костя, Костя…. Как же это ты так?
Затем повернулся ко мне:
– Хочешь прочитать?
– Хочу.
Старик легко встал со стула, сделал два шага ко мне и протянул листок.
– Читай.
Я осторожно взял письмо из его руки и впился глазами в косые строчки текста.
«Здорово, Иван! Если ты читаешь эту записку, значит, меня уже нет на этом свете. Помнишь наш разговор, после 20-ого съезда? Тогда ты заявил, что „это начало конца“, а я с тобой не согласился. Хочу тебе сказать, дружище, ты был прав. В стране набирает ход ползучий переворот. Если его не предотвратить, СССР обречен. Через 12–13 лет страны не станет. Алексей тебе всё расскажет. Ничему не удивляйся. В жизни бывает и не такое. Он действительно обладает необычными способностями. Пообщаешься с ним, сам это поймешь. Помоги парню всем, чем можешь. Даже не ради нашей дружбы, а ради будущего Союза. Если нужны доказательства, Алексей их предоставит.
P. S. Я всегда поддерживал и верил в тебя. Никогда не подвергал сомнению твои слова и доброе имя. Старался помочь, чем мог. Уверен, ты меня тоже не подведешь.
Твой друг Костя».
В груди защемило. Перед глазами снова встало улыбающееся волевое лицо деда. Я с шумом вдохнул воздух, пытаясь избавиться от тяжелого чувства вины. Почему-то моё предчувствие в этом случае не сработало. Я не только не смог спасти близкого человека, но и даже не был рядом, когда его шли убивать. И плевать, что ничего не знал о нападении. Легче от этого не становилось.