– «Черт, чего она мокроватая? Хотя Виталий снег сегодня счищал, вон как навалило, ничего страшного», – сделал вывод генерал, открыл дверцу, и сел в волгу, достал платок из кармана кителя и вытер руку.
– Куда едем, Петр Иванович? – уточнил здоровенный водитель. Второй телохранитель уже сидел сзади.
– Сначала заскочим в Генштаб, а потом, наверно, уже домой, – вздохнул начальник ГРУ.
Мотор машины взревел, черная волга рванулась с места, выбрасывая из-под колес белые клочья снега.
Ивашутин устало закрыл глаза и откинулся на сиденье.
Так и сидел, пока через пять минут машина не остановилась перед зданием Генштаба.
– Петр Иванович, приехали, – позвал водитель. Ивашутин не реагировал. Виталий повернулся к начальнику и оторопел. Лицо начальника посерело и обвисло. Складки у рта расслабились и бессильно опустились.
Телохранитель на заднем сиденье, почуяв неладное, дернулся вперед, приникая грудью к переднему сиденью.
Млять! – ругнулся похолодевший водитель. Подсознательно он уже всё понял, но разум отказывался принимать очевидное.
– Петр Иванович! – ладонь Виталия схватилась за плечо Ивашутина. Тело генерала безжизненно завалилось на водителя, а потом упало вниз.
– Черт, черт, черт, – ошеломленно повторял водитель, вытаскивая труп начальника на сиденье. Сзади ему помог телохранитель. Он сразу же, подхватил запястье начальника ГРУ, померил пульс и выдохнул:
– Приехали, млять, он мертв….
Два офицера, майор и подполковник стояли у окна. На улице серел сумрачный зимний день. Снежинки белой пылью кружились в мутном мареве вьюги, заставляя одиноких прохожих, ежится, опускать головы и поднимать воротники курток.
Темный коридор здания ГРУ выглядел зловеще и тоскливо, усиливая напряжение.
– Когда прощание с Петром Ивановичем? – глухо спросил подполковник.
– Завтра в десять утра в актовый зал тело привезут, – хрипло ответил майор, – Там пройдет официальная церемония прощания. Потом на кладбище повезут.
– Странно, – выдохнул подполковник, – я ещё в четверг с ним виделся. Отлично выглядел, бодро и энергично. Вроде ничего особенно не беспокоило. А тут инфаркт, аккурат в пятницу. Двух дней до Нового года не дожил. Даже не верится…
Я вынырнул из темного марева сна мгновенно. Сердце яростно колотилось о грудь, по телу разлилось ледяное предчувствие надвигающейся беды, скомканная простыня и сбитое в сторону одеяло были мокрыми от пота.
«Если Ивашутина убьют, то всё, конец. Так, успокоиться. Что там во сне было? Он умер в пятницу за два дня до Нового года. Это двадцать девятое декабря. А сейчас утро двадцать седьмого. Значит, время ещё есть. Надо немедленно действовать!»