Я не выдержал и перебил:
— Хватит! У меня аж уши заворачиваются от этой чуши. Не стоит твоя байка чаши сладостей. Ты бы для начала попробовала детям сказки придумывать про Рама Вилора.
Рейка насупилась на миг, словно обиделась, но едва я начал думать, не слишком ли грубо осадил её, вдруг расхохоталась:
— Ладно, уговорил, — но тут же хитро улыбнулась. — Первая моя сказка будет про Рама Вилора, который вышел против сотни врагов и остался цел.
Я покачал головой, но смолчал, лишь махнул рукой:
— Постой пока в стороне, мне нужно задать им несколько вопросов.
Рейка просияла и выпалила:
— Нужно ещё отобрать их вещи! В байках третьего брата всегда герои так делают!
Хмыкнув, предложил:
— Займёшься? И не забудь про амулеты.
Проследив за ринувшейся прочь Рейкой, перевёл взгляд на орденца под своими ногами. Ничего я не буду с ним делать. У меня тут их ещё десяток, я убил лишь одного из его подчинённых, не успев сдержать удар. Не может такого быть, что все они так же верны своему Ордену и все так же сообразительны и сильны духом.
Через двадцать вдохов кандалы, цепочка, мои Указы и артефакт оказались на другом парне.
С ним и впрямь пошло легче. Он боялся меня, с ужасом вжимаясь в мостовую, даже не подумал сжечь себе сердце или выдать мне какую-нибудь тайну, чтобы его убил Указ Ордена.
Он сразу принялся отвечать:
— Мастер Указов Ордена накладывает два вида печатей! — он торопился сказать это мне, захлёбываясь словами. — Одни, защищающие тайны нашего Ордена, убивают на месте, другие, те, что не так важны, лишь уродуют лица тьмой, чтобы каждый послушник знал — этот человек преступил клятву и должен умереть от руки Ордена.
Я даже скривился. Как это? Впервые слышу, чтобы Указы могли влиять на человека внешне. Усыпить, заставить молчать или говорить, заставить следовать Долгу или Верности, чтобы не подразумевали Древние под этими символами, многое могли сделать Указы, но нарисовать на лице печать? Печать из стихии?
Указал на своё лицо, на котором давно уже не было тьмы, спросил:
— И как? Похоже на эти ваши печати? — с нажимом добавил. — Это просто шрамы от стихийного яда Зверя, который до сих пор плещется в моих жилах.
Орденец облизнул губы, прошептал:
— Это всегда по-разному выглядит, но тьма всегда оставляет шрамы именно на лице. И… — он снова облизал губы, через силу выдавил. — Очень похожие на ваши.
Я нахмурился, уточнил:
— Если ты знаешь, как это выглядит, то уже видел таких людей?
Орденец сглотнул, признался:
— Трижды. Один послушник пытался отказаться от служения и вернуться домой. Мы проснулись от его криков, и управитель объяснил нам, что это его наказал Указ.