– Эй, Алеф! Сюда!
Пеллонхорк пробился вглубь бугра на муравейнике и проделал в нем широкую дыру. Изнутри бугор был пуст, и в бурой полости лежала неподвижная маленькая птичка. Она была в идеальном состоянии. Крылья у нее были насыщенного красно-желтого цвета, клюв ярко-оранжевый, а глаза блестели на внезапном свету.
– Откуда она тут взялась? – спросил Пеллонхорк.
– Муравьи всеядные. Может, они забрались в гнездо, утащили ее и замуровали здесь. Птица – это необычно, но они могут одолеть мышарька размером с твой кулак.
Он уставился на меня.
– Как они это делают?
Я часто поражался тому, сколького он не знает. А он не мог поверить, что я настолько же не разбираюсь во всем, что находится за пределами Геенны.
– Муравьи-разведчики находят для колонии добычу, – рассказал я. – Если мышарек в норе, они вызывают армию жалящих муравьев, которые забираются друг на друга и закрывают проход своими телами. Потом они заползают внутрь, заполняют нору как бам-пена, сверху донизу, от стены до стены. Мышарек не может сбежать. Муравьи парализуют его жалами, тысячами жал, и приносят к муравейнику, где рабочие поднимают его по стене и замуровывают.
– Но это птица. Она же могла улететь из гнезда.
– Может, птенцов защищала.
– Тупая птица. – Он все не отрывал от нее взгляда, а потом сказал: – Ладно, все равно она мертвая.
– Не мертвая. Смотри.
Ее клюв был открыт, он едва заметно дрожал, и каждые несколько секунд во рту у нее скрывался муравей.
Пеллонхорк наклонился поближе.
– Что они делают?
– Кормят собой птицу. Она не может есть сама, поэтому они забираются к ней в желудок и там перевариваются.
– Дураки. Зачем?
– Когда они ее сюда принесли, ей внутрь отложили яйцо, глубоко под грудную клетку. Там будет расти и развиваться личинка новой королевы. Живая птица дает ей тепло, еду и защиту.
– Как мать.
Я посмотрел на Пеллонхорка, не понимая, пошутил он или нет. Похоже, не пошутил.
– Не совсем, – сказал я. Склонился и поднес палку к голове птички. Ее блестящий глаз следил за острием. Голова мелко дрожала. Я сказал:
– Личинка поедает птицу изнутри. Вырастая, она прогрызает для себя место. Сердце птицы еще бьется, а мозг функционирует. Ниже головы двигательных реакций нет, но сенсорные системы продолжают работать. Она все еще в этом мире.
Школьные уроки. Биология и теология. Пеллонхорк обучался на Геенне и тому и другому.
– Она все чувствует и понимает, насколько птица вообще на это способна, – сказал я ему. Отодвинулся и добавил: – Ужасная смерть. Ты думаешь, ад хуже этого?
Пеллонхорк навис над птицей и прищурился.