Секунду помолчав, Сара разразилась смехом.
– С ума сошла? – прыснула она, пихнув подругу в плечо. – Он о тебе в субботу спрашивал. И в столовой тоже!
– Что ему было нужно?
– Интересовался, были ли у тебя проблемы дома? Твоя мама наверняка узнала о случившемся, попало ли тебе?
– Зачем он спрашивает об этом?
– Затем, что ты ему нравишься, глупая!
– Господи, Сара, очнись! Люк даже не смотрит на меня! Я не знаю, почему он задает все эти вопросы, но я ему точно не интересна! Собственно, как и он мне. Так что прекращай отвечать на его вопросы обо мне, а мне повторять, что я нравлюсь ему. Он с тобой общается в последнее время. Подумай над этим.
Сара бросила короткий смешок, но потом её лицо заметно посерьезнело. Хлоя удивилась подруге. Неужели она и впрямь не допускала мысли, что объектом интереса могла быть она сама?
– Где ты собираешься их развешать?
Хлоя набросила короткую дутую куртку и взяла в руки половину распечатанной пачки листовок.
– Пойду на стадион. Развешаю объявления в баре и даже на бортиках, чтобы и на льду Эдриану Блэку было тошно.
– Отвечаю, ты стала чертовски бесстрашной! – засмеялась Сара. – Я бы с радостью тебе помогла, но мне нужно ехать домой.
– Ничего страшного. Я справлюсь. Но если вдруг ты захочешь приехать завтра пораньше, то мы могли бы обклеить всю школу.
– Так уж и быть, – вздохнула Сара и обняла подругу на прощание. – Созвонимся вечером!
Конец октября был на редкость холодным. Хлоя застегнула молнию и поспешила к стадиону, чувствуя, как прохладный ветер коварно пробирался под теплую одежду. Она поздоровалась с охранником и объяснила, зачем пришла.
– На арене никого нет, так что можете смело клеить свои объявления, – улыбнулся он. – Правда в тренажерном зале сейчас проходит тренировка, так что туда я вас пропустить не могу.
– Спасибо, но мне будет достаточно бара, коридора, раздевалок и арены.
– Не многовато ли для одного объявления?
– Что вы! В самый раз.
Обклеив весь коридор, Хлоя закрылась в просторной раздевалке. Внутри пахло потом и мужским дезодорантом, а от вида оставленных кем-то белых носков черными пятнами на пятках, ей стало тошно.
Интересно, какой из этих шкафчиков выбирал Эдриан? Хлоя заглянула в один, второй, третий – все пустые. Решив клеить объявления, чередуя дверцы шкафчиков, Хлоя принялась за работу. Где-то в середине какая-то фанатка выцарапала признание в любви Клайву Сименсу. Соседняя дверца пестрила нарисованными красным фломастером сердечками. Все они были посвящены Роджеру Хоуку.
– О, мой бог! – поежилась Хлоя.
Приготовив листовку для следующей дверцы, она вдруг замерла.