Пива она выпила совсем немного, так что обвинять кисло-сладкий напиток в её говорливости было бы неправильно. Ей просто хотелось сказать ему, что у нее на душе… А, впрочем, то, что действительно волновало, всё равно навсегда останется тайной.
– А ещё… – Хлоя больно впилась ногтями в свои ладошки. – Откуда ты знал, что тот брелок принадлежит мне, – задумчивым шепотом произнесла Хлоя, ощущая колючую боль.
Эдриан молчал до самого её дома. За это время Хлоя успела пожалеть о своих словах тысячу раз и столько же отругать себя за излишнюю болтливость.
И столько же пожалеть о своей неуверенности, ведь… Что ей стоило сказать ему правду? Сказать, что все эти три года она тайком наблюдала за ним, что её сердце замирало от страха, когда игра превращалась в жестокое месиво? Он бы усмехнулся и лениво спросил: почему? Зачем?
«Всё просто, Эдриан. Не сложно догадаться», – ответила бы она.
И ничего бы не случилось. Таких, как она, у него было слишком много, чтобы оставить в памяти конкретно её признание. Оно бы затерялось среди тысячи других и быть осмеянной им ей бы не угрожало. Потянув на себя дверную ручку, Хлоя распахнула дверцу, как вдруг… Как вдруг замерла. Её сердце сжалось от боли.
– Не говори мне больше ничего. Пожалуйста, – произнесла она полушепотом. – Веди себя так, как и все эти три года. Будто бы меня нет. Потому что то, что ты делаешь сейчас, действительно поганит мою жизнь. Твои действия я не понимаю, а ты отказываешься объяснять, так что… – Хлоя резко выдохнула и коротко отчеканила: – Отстань, Блэк, если тебе нечего мне сказать!
Выбежав из машины, Хлоя побежала к дому. Когда она спряталась внутри, прислонившись спиной о входную дверь, её сердце будто норовило выпрыгнуть из горла.
– Хлоя? Милая? – улыбнулась Гретта Уорд, появившись в прихожей с кухонным полотенцем в руках. Судя по запаху, она занималась приготовлением куриных крылышек в сливочном соусе. – Что случилось, родная?
– Ничего, – постаралась улыбнуться Хлоя. Терзания на её порозовевшем лице были заметны невооруженным взглядом. – Я переоденусь, хорошо? Скоро спущусь.
– Милая, всё в порядке?
– Да, мам. Скоро спущусь, – сдавленным голосом ответила она, побежав вверх по лестнице.
Гретта Уорд почувствовала знакомый привкус волнения. Когда-то и в её жизни было нечто подобное… Мама всё спрашивала, как дела, почему её щеки горели пламенем, а в глазах неумолимо стонала сердечная боль?
Гретта Уорд улыбнулась воспоминаниям, выключила в прихожей свет и осторожно взглянула в узкое окно рядом с входной дверью. Черный автомобиль у их дома бросал на темный асфальт яркий белый свет, что рассеивался на несколько метров полупрозрачной пыльцой. Лица водителя не было видно, но она точно знала, кто сидел за рулем. Она отлично знала, кому принадлежал этот черный и опасный зверь, и понимающая улыбка коснулась её полных губ.