В индуистской Индии синий цвет часто считается счастливым цветом Кришны – бога, который танцует по всему миру, любя и веселясь. А на острове Ява[230], куда индуизм пришел примерно в IV веке н. э. (и до XIII века не уступал исламу), вы все еще сможете опознать благородного персонажа в театре теней, если у него будет черное или синее лицо; поэтому особенно ироничным является тот факт, что история индиго за последние четыреста лет не была ни благородной, ни счастливой для тех, кто был вынужден принимать в ней участие.
В 1854 году Индию посетил молодой художник по имени Коулсуорти Грант. Перед отъездом он пообещал сестре, что станет регулярно писать ей, – и пять лет спустя его письма были опубликованы вместе со ста шестьюдесятью гравюрами под общим названием «Сельская жизнь Бенгалии»[231]. Я прочитала эти письма в Национальной библиотеке в Калькутте, где под потолком крутились вентиляторы, едва не переворачивая для меня страницы. Сегодня письма Коулсуорти Гранта – важные документы, описывающие жизнь на плантации индиго, хотя я не могу не догадываться, что сестры Грант наверняка были разочарованы множеством страниц, наполненных технической информацией и почти лишенных сплетен о колониях.
Грант надолго (возможно, слишком надолго, по мнению хозяев) задержался в Малнате в доме плантатора по имени Джеймс Форлонг. Его хозяин – так Грант называл его в письмах к сестрам – обычно вставал в четыре, а утро проводил, совершая верховую прогулку вокруг поместья, обычно проезжая миль двадцать или даже больше. Он заранее сообщал слугам, где собирается завтракать, и Грант был очень впечатлен, увидев, что, когда Форлонг приезжал в выбранное место, тосты и чай были горячими, и все было подготовлено для хозяина, – а ведь слуги «шли туда пешком в полной темноте». Грант с большим волнением отметил оживление вокруг фабрики, когда пришло время собирать и обрабатывать индиго. Фермеры приносили индиго на проверку человеку, «который железной цепью длиной ровно в шесть футов измеряет обхват пучка растений. Этот обхват называется связкой». Такая система оставляла много возможностей для злоупотреблений – если измеритель туго будет затягивать цепь, фермер получит меньше денег, – так что случалось немало ссор и взяток.
В каждый чан площадью около семи квадратных метров и глубиной около метра помещалось около ста связок, а затем закачивалась чистая речная вода. «Должна была вытекать жидкость тусклого, а иногда и яркого оранжевого цвета, которая поначалу пахла отвратительно, – писал Грант сестрам с присущим художнику чувством цвета. – Когда жидкость растекается по полу, оранжевый цвет сменяется ярким зеленым, покрытым красивым лимонным кремом или пеной»