Глория и Ада Петиарре находились далеко от Утопии – по приглашению художественной галереи они отправились в турне вместе со своими картинами. Но в Центре искусств оставалась их сестра, Маргарет Тернер Петиарре, поэтому я села рядом с ней на пол и изо всех сил постаралась понять, что значит «писать сновидение», а не просто изображение истории. Я задала ей несколько вопросов о том, что означают ее картины. Внезапно она ласково посмотрела на меня: «У тебя ведь есть сад, верно? У тебя в саду должны быть красивые цветы, прекрасные цветы?» Я кивнула, не желая вдаваться в проблемы доступности пространства в Гонконге. «Ну, тогда ты знаешь, это оно и есть, – сказала она. – Цветы». Я почувствовала себя довольно глупо, как если бы указала на пейзаж в европейской художественной галерее и спросила о его смысле, а мне сказали бы, что это просто деревья, вода и холмы, неужели не видно?
Конечно, мой вопрос не был ошибкой. Эти картины, как и блеск охры, которой они поначалу рисовались, неуловимы. Да, речь идет о фактуре, тоне, контрасте и технике, но еще и о кое-чем, что я не смогла до конца понять. Иногда, когда я путешествовала в глубине страны, встречаясь с художниками, торговцами и красильщиками, у меня порой возникало впечатление, что мы говорим вовсе не об искусстве, а об универсальности человеческого духа. А потом это чувство снова исчезало, и разговор шел о долларах и полноприводных машинах.
По пути из Утопии я заехала к Грини и Кэтлин Первис в Баундари Бор, городок, вытянувшийся посреди выжженной солнцем земли за неглубоким озером, примерно в десяти километрах от Утопии. Имя Грини было хорошо известно, но рисовала его жена Кэтлин: она работала, сидя на солнышке на земле в окружении собак, а ее муж дремал в тени ограды из гофрированного железа. У этих двух стариков есть дом, причем довольно большой, но, как объяснила Кэтлин, они редко им пользуются, «потому что там полно собак». Если не слишком холодно, они предпочитают спать на улице на мягких матрасах. Если бы у меня был выбор, я бы делала так же. Мало что является столь же захватывающим, как ночное небо в глубине девственных земель. Эти люди выглядели бедняками, но их работы хорошо продавались, так что они планировали подключить спутниковое телевидение, а на следующий день после нашего знакомства им доставили «Тойоту» – полноприводные автомобили были популярным средством оплаты искусства аборигенов пустыни. Поначалу это были подержанные машины «Дженерал моторз Холденз лимитед» из автосалона в Алис-Спрингс, но теперь это новые «Тойоты» – и во многих отношениях это нормально. В прошлом акт рисования (как боди-арт или рисование на песке) был одним из способов передачи мудрости предков и карт, чтобы другие люди племени могли понять свою землю и знать, что лежит под ней. Кажется правильным, что сегодня акт создания произведений живописи все еще помогает аборигенам восстанавливать их землю, пусть даже они перемещаются по ней на автомобиле.