Через тридцать лет после изобретения Конте по всей Европе появились карандашные фабрики[57]. Первая такая фабрика в Англии открылась в Камбрии примерно в 1792 году, хотя ее руководство, должно быть, было в ярости от необходимости покупать графит в Лондоне, ведь владельцы шахт требовали, чтобы весь графит проходил через склад в Лондоне, а затем продавался на аукционе в первый понедельник каждого месяца.
Следующий вызов мировому господству английского карандаша был также брошен французом, неожиданно оказавшимся в 1847 году на берегу ледяной реки в Сибири. В то утро Жан-Пьер Алибер искал золото, хотя, вероятно, двадцатисемилетний купец искал все, что могло бы окупить безумную экспедицию, в которую он отправился. Представляю, как это было: когда его лоток в очередной раз поднялся из русла ручья без самородков в сетке, что-то заставило Алибера по-новому взглянуть на гладкие и округлые черные камешки, намытые вместо золота. Может быть, он знал, что это редкая и ценная форма углерода? Возможно, он узнал его, вспомнив полузабытые уроки геологии, но мне нравится думать, что именно в это утро сибирское солнце зацепилось за кусочек графита и заставило его сиять, как драгоценный металл.
Безусловно, это оказалось впечатляющим открытием, которое заставило Алибера провести группу рабочих дорогой в четыреста тридцать километров по горам вдоль реки к месторождению. Его решимость была вознаграждена: в месте под названием пик Ботогол Алибер нашел богатейший в мире пласт графита – всего в двух шагах от китайской границы. Английские ученые неохотно признали, что этот графит ничем не хуже борродейлского, запасы которого почти иссякли. Французские ученые, естественно, засвидетельствовали, что он гораздо лучше, и американцы с ними согласились.
Внезапно всем захотелось «китайских» карандашей, поэтому несколько десятилетий спустя был сделан блестящий маркетинговый ход: карандаши, массово производившиеся в Америке, стали окрашиваться в ярко-желтый цвет, копировавший расцветку маньчжурских императорских мантий и символизировавший романтику Востока: это подчеркивало, что карандаши сделаны из графита, добытого в шахте Алибера, хотя, скорее всего, последнее было ложью. Большинство карандашей, изготовленных в Соединенных Штатах, до сих пор окрашены в желтый цвет, хотя сибирский графит не используется уже много лет. Вот так Алибер начал добывать нечто золотое, хотя оно оказалось совсем не тем, что он ожидал увидеть.
Чернила
Карандаши – это замечательно, но наша коринфская художница, скорее всего, отказалась бы от графита. Если она стремилась не к прибыли, а к долговечности изображения, то, скорее всего, предпочла бы хорошие стойкие чернила ненадежному углю или легко стирающемуся карандашу. Чернила гораздо точнее передают нескончаемость ее любви и, конечно же, были бы особенно полезны для написания писем моряку во время его заграничных путешествий.