Компания гордится своими эффектными и эксцентричными названиями красок. «String» («Струна») первоначально называлась «Солома, оставленная под дождем». Краска и ее название были разработаны гениальным художником 1930-х годов Джоном Фаулером, который с одинаковым энтузиазмом использовал и слова, и цвета. «Clunch» – жаргонное название твердых известковых строительных блоков, принятое в Восточной Англии, а «Blackened» («почерневший») на самом деле просто еще один оттенок белого, в котором для получения серебристого оттенка используется сажа.
Что же касается «Дохлого лосося» (Dead Salmon), то это название не имеет никакого отношения к смерти. Оно было вдохновлено счетом-фактурой за оформление дома в 1850 году: «Это просто означает тусклый, матовый тон отделки», – уточнил Хельм. Порой краска на основе свинца оказывалась чересчур блестящей, поэтому ее «приглушали» скипидаром, чтобы сделать более матовой. Когда Хельм впервые предложил это название, представители Национального треста решительно воспротивились. «Они сказали: „мы не можем позволить тебе это, Том, никто не купит такую краску“». Тем не менее краска с этим названием была запущена в производство и впоследствии очень хорошо продавалась.
За последние десять лет в Британии сильно возросла тоска по старым краскам – и особенно по одной краске, которую торговля почти обесценила. «К 1970-м годам мы действительно забыли, как использовать штукатурку на базе известки, – вспоминал Хельм. – А потом люди стали говорить: „Эй, если вы хотите, чтобы стены дышали, вам лучше использовать вот это”». Сейчас они используют ее все чаще и чаще.
Нужно сто тонн извести, чтобы дать возможность дышать самому известному в мире дому, окрашенному в белый, но это сделало здание стильным. В 1800 году, когда был открыт Белый дом, в городе, лишь недавно получившем название «Вашингтон», только о нем и говорили. Это было самое крупное и величественное здание в Америке, и рабочие постоянно отвлекались на то, чтобы посмотреть, как идет отделка. Состоявшие в масонской ложе отцы-основатели Америки решили, что здание должно быть выполнено в классическом стиле и потому должно быть белым, как древнегреческие храмы, которыми они так восхищались[97].
В то время никто и понятия не имел, что греческие храмы были не белыми, а покрытыми невероятно яркими красками. Только в середине XIX века ученые начали понимать, что на классических греческих зданиях, скорее всего, вообще не оставалось белых поверхностей. Дорические колонны были окрашены в красную и синюю полоску, ионические капители сияли золотом. Как правило, эти выводы принимались в штыки. Говорят, скульптор Роден однажды бил себя в грудь: «Я