Дорога домой (Пеннипакер) - страница 68

Ну и кто тогда Пакс – дурак? Или мудрец?

Тут Питер осознал, что он опять начинает всё сначала, опять изводит себя тревожными вопросами, вместо того чтобы просто довериться чувствам. Но единственный вопрос, который сейчас имел значение, был: Хочу ли я увидеть Пакса? – и ответ был: Да.

Завтра он снова пойдёт.

В следующие два дня, заслышав зов Питера – оба раза это было утром, пока дочь спала, – Пакс выскакивал из укрытия и переплывал реку. Они обнимались и играли, и Пакс пил воду, которую настойчиво предлагал ему Питер, и они отдыхали рядышком на траве. Пока до Пакса не доносился голос проснувшейся дочери.

Тогда он подскакивал, лаял и бежал к ней.

Каждый день Пакс уговаривал дочь поесть, и каждый день она отказывалась. Даже когда – на второй день – он сбе́гал в Широкую Долину и принёс ей мышку. Она хотела только яйца, а яиц не было.

Каждый день он водил её к реке, и каждый день она пила.

И с каждым днём спала всё дольше.

И делалась всё слабее, и всё хуже держалась на ногах – как тогда, у застывшего пруда.

Два дня Питер по утрам встречался с Паксом у реки, а потом до вечера занимался хозяйством. Труднее всего было внутри, в доме, потому что из каждой комнаты, из каждого угла набрасывались воспоминания, хватали за горло, и в каждую стену словно был впечатан вопрос: Что здесь было раньше?

В первый день одно безжалостное воспоминание напрыгнуло на него в комнате отца, куда он зашёл поискать штормовку.

Он увидел словно наяву, как отец обходит дом, собирая мамины вещи. Увидел его полные слёз глаза, побагровевшее лицо и как он выдёргивает мамину одежду вот из этого шкафа. И тут же увидел самого себя, семилетнего. Он понимал тогда только одно: этот человек – единственное, что у него осталось, а значит, всё, что бы он ни делал, нужно принимать как есть. Питер не хотел помогать отцу – он и не мог бы, руки словно приросли к бокам и отказывались шевелиться, – но он тенью ходил за ним из комнаты в комнату, глядя, как груда вещей на полу растёт и растёт.

В ту ночь Питер тайком пробрался в подвал, куда была свалена эта груда. Он раскопал несколько вещиц и спрятал: любимые мамины тёплые гольфы в красно-белую полоску; браслет с амулетом-фениксом; несколько пакетиков мятного чая; рисунок, который он сам нарисовал ей ко дню рождения.

Как хорошо, думал он потом, что удалось это сохранить. Браслет он подарил Воле, но остальное лежало сейчас в его вещмешке и скоро должно было отправиться на грузовике Воинов Воды к следующему пункту очистки – к фабрике.