Дорога домой (Пеннипакер) - страница 85

И в тот же миг Игла повернулась в его сторону. Уши её встали торчком, хвост заметался, и она слетела с камня, в прыжке перемахнув через сыновей.

Пакс тоже спрыгнул с валуна и помчался ей навстречу. Но едва он успел поприветствовать подругу радостным лаем, едва успел ткнуться в неё носом, как в них врезались подросшие щенки – они целовали отца и вцеплялись в него всеми лапами.

Игла отступила.

А Пакс, обнимаясь с сыновьями, продолжал удивляться, до чего же большими и сильными они выросли. Они тыкались в него с разбегу, запрыгивали на спину, тёрлись о его мышцы своими. Показывали ему представление: вдвоём набрасывались на сосновую шишку, будто на мышь, отбирали её друг у друга – вот как они умеют! – потом по очереди отбегали подальше и опять налетали на отца, изливая на него свою любовь.

Наконец, тяжело дыша, они свалились на солнышке в кучу-малу у отцовского бока.

И только тогда Игла подошла к своему самцу.

Она тщательно вылизала Пакса, бережно трогая языком уши, вибриссы, бок над треснутым ребром, лапы, пробежавшие столько миль ради их семьи. Потёрлась о него щекой, смешивая запахи.

И учуяла след запаха дочери.

Она уже знала от Мелкого, что дочь очень больна.

Она умерла?

Нет, она жива. И Пакс поведал ей всё.

Поначалу Игла огорчилась, что её дитя – у того мальчика, Питера. Но Пакс объяснил, что дочь не пережила бы дороги домой, и Игла смирилась. Она теперь знала, что некоторые люди не опасны. Те, у водохранилища, были мирные. И щедро делились.

Ты доверяешь тому человеку?

Я доверяю моему мальчику.

Он о ней позаботится?

Да. Пакс не сомневался.

И Иглу это утешило.

Но их семья стала меньше на одного.

Игла и Пакс издали горестный клич, и сыновья подхватили его, хотя никогда раньше не слышали: этот клич был заложен в них с рождения.

Через мгновение появился Мелкий и одним косоватым прыжком подскочил к ним. Стоя рядом, плечом к плечу, пятеро лис завывали, оплакивая свою утрату и все утраты мира. И воспевая все радости.

Питер уронил на землю вещмешок и уставился на хижину.

Под крышей прилепилось гнездо – какая-то птица явно решила, что это прекрасное место для жизни. Горный лавр, который он посадил возле шлакоблочной ступеньки, выпустил новые побеги. Дверная коробка из свежесрубленного дерева, которая была ещё сыровата, когда он уходил, хорошо выветрилась за эти полтора месяца.

Очень хотелось взяться за дверную ручку и войти, но Питер сдержался. Это не его дом. Пока ещё нет.

Он провёл рукой по стене. Брёвна гладкие, ровные, одно к одному. Нигде ни изъяна. Только под оконным карнизом он заметил выпирающий кусок сухой замазки.