— Скажи ей: «Ты мне по сердцу» или «Ты мне нравишься».
— И…
Цвайкант в отчаянии вздымает руки:
— Ты действительно втюрился, и, кажется, безнадежно. Когда ты признаешься ей в любви, она должна будет как-то реагировать. Может, бросится тебе на шею, а может, даст пощечину. Все зависит от того, как ты сделаешь свое признание и как она его воспримет. В соответствии с ее реакцией ты и должен действовать, а так трудно все это представить…
В глазах Цвайканта вспыхивают веселые искры — они появляются всегда, когда Философ чему-нибудь радуется.
А Мосс вздыхает:
— Хотел бы я, чтобы все было уже позади. Пощечину-то я переживу. А если она меня на смех поднимет?
В Кительсбахе устраивают летний бал. Моссу идти не хочется.
— Прекрасный вечер для прогулки, — отговаривается он.
Пегги настаивает:
— Здесь так редко устраивают танцы, а я люблю танцевать.
— Ну что ж, пойдем попрыгаем.
— Ты не любишь танцевать?
— Люблю, но сегодня у меня что-то нет настроения…
— Тогда посиди, а я потанцую.
— Ладно, кто-то должен уступить. — Он прижимает ее к себе: — Знаешь, чего мне хочется? Сосчитать веснушки на твоем лице. А еще мне хочется знать, только ли на лице они у тебя.
— Отпусти, а то ни одной не увидишь!
— Когда-нибудь я все же их сосчитаю, Веснушка. А потом буду каждый день проверять, не обсчитался ли, не появилась ли новая веснушка. Веришь?
— Пусти меня и пойдем, а то все места займут.
— Веришь?
— Верю, только отпусти.
— Давай выкуп.
— Не здесь. И после танцев.
— Тогда с процентами.
— Еще чего!
Когда они подходят к ресторанчику, Пегги бросает на него косой взгляд:
— Моя мама тоже придет. Познакомить вас?
Уве Мосс прирастает к земле.
— Черт возьми! Ни в коем случае, Веснушка! Мы об этом не договаривались.
— Да вон она. Как же быть?
— Я думал, раз твой старик… твой отец в больнице…
— Ну и что? Мама будет не одна, если тебя это беспокоит, а с тетей и дядей. Если хорошенько посчитать, в зале наберется с десяток родственников.
— Святая мадонна! Значит, прежде чем пересчитать веснушки, я должен пересчитать твоих родственников? Мне придется сесть вместе с ними за стол? С мамочкой, с тетушками, с дядюшками?
Пегги громко смеется:
— Перестань валять дурака! Мы найдем себе место. Пошли!
— Ну что ж, крепись, Уве…
Они входят в зал. Пегги в белом платье выглядит прямо как королева. Да и мать ее вовсе не ворчливая старуха, как это представлялось Моссу, а довольно моложавая женщина. Она сидит в другой части зала и время от времени посматривает в их сторону. Во взгляде ее нет ни озабоченности, ни упрека — скорее, внимательное любопытство. После первого танца Пегги спрашивает: