— Нет, это ты заблуждаешься. Все идет по-старому.
Они проходят мимо зала для гостей, покупают бутылку вина и поднимаются по лестнице к себе. Лестница трещит и скрипит при каждом шаге. Комнаты их расположены рядом и соединены внутренней дверью.
Через две двери находится комната фоторепортера. Ему немного за тридцать, он носит яркую сорочку, еще более яркий галстук и пестрый пиджак. Волосы он зачесывает назад, усы у него взъерошены, а когда ему кажется, что никто на него не смотрит, он бросает на Марион страстные взгляды.
— Неприятный тип, — замечает Юрген, когда после обеда они с Марион остаются на несколько минут одни.
— Ты находишь? Вообще-то он человек способный, а в настоящее время людей оценивают по их умению. Во всем остальном он мне безразличен.
Вот и комната Марион. Она довольно большая. Мебель допотопная и вся в пятнах. Кровать огромная. Окна выходят на реку, над которой сейчас стелется туманная дымка.
— Такое впечатление, будто века прошли, ничего не затронув в этом уголке, — замечает Марион, усаживаясь в изрядно потертое кресло.
Позже, когда они лежат рядом и курят, она спрашивает:
— Ты действительно намерен здесь остаться?
— Что значит — намерен? Ты же хорошо знаешь…
— Но тебе здесь нравится?
— Я считаю, что жить здесь можно. Есть места похуже, и туда тоже кого-то направляют.
— У тебя есть перспективы роста?
Вопрос кажется Юргену смешным.
— Не прошло и года, как я окончил офицерскую школу. Мне еще нужно доказать, что я на что-то способен.
— А ты не можешь перевестись в Бланкенау? — спрашивает она некоторое время спустя. — Там по крайней мере железная дорога, какой-то комфорт. Ах, боже мой!..
Юрген уже злится и прерывает ее:
— Но ведь и твоя карьера началась не с должности главного редактора. В Бланкенау расположен штаб, а я только лейтенант и служу командиром взвода.
— Ты все усложняешь. — Она встает и приглаживает ему волосы. — Нам надо все обсудить. Чем буду заниматься здесь я? Ты об этом подумал? С тобой все ясно, а что делать мне?
Она права. Этот вопрос мучает Юргена со дня его приезда в Борнхютте, и он не может найти удовлетворительного ответа.
— В Бланкенау есть газета…
— Решил меня подразнить? А мне казалось, мы говорим серьезно. Неужели ты допускаешь, что я пойду работать в районную газетенку? — Марион берет сигарету, подходит к окну, потом долго и внимательно смотрит на Юргена: — Ты действительно не можешь перевестись в другое место?
— Попробовать, конечно, можно.
— Тогда начинай действовать завтра же. Нельзя думать лишь о себе.
— Все не так просто, как тебе кажется… Я здесь всего шесть недель и уже собираюсь просить о переводе. В любом случае об этом можно вести речь только в конце учебного года…