— Я не знаю… не знаю, что ему скажу, — всхлипывать гостья перестала, но иногда постанывала — Айса хоть и оттёрла тряпкой кровь у подруги, но, понятно, от болей не избавила, — Парн, ты не смотри, что он… такой весёлый всегда, он, знаешь, какой смелый? И Добряку он, конечно, обязан… но, если я скажу, что со мной… Парн ведь ночью может прийти…
— Ты никуда не пойдёшь сейчас, — твёрдо сказала Айса, — Ложись на мой топчан, а я и на полу переночую. Хозяева хоть и рано встают…
— Хозяева? — душевная и физическая травмы не лишили Эмилю способности соображать.
— Да, ты же ещё ничего не знаешь. Баба Жаба всё же смогла найти на меня покупателя. Лойм Кессер, он не местный, откуда-то с севера, с ним…, - рабыня замялась, а Игорь напрягся. Не то, чтобы в этот момент он опасался выдачи тайны иск-магини — сейчас Егоров в состоянии легко купировать угрозу распространения сведений о его напарнице — но ему стало интересно, сдержит ли Айса обещание, данное Тании, и не проболтается ли своей, как понял попаданец, единственной и настоящей подруге? — с ним ещё два компаньона и мальчишка. Жаба им особняк сдала…, - она не выдала ставшую ей известной тайну, — Так, это пока не важно. Давай ложись. Отдохни. Перед рассветом разбужу…
— Айса, я не смогу уснуть, — вновь всхлипнула Эмиля, — Парн, если узнает, он ведь кинется к Добряку, и тот прикажет его… а как мне не сказать? На мне ведь живого места нет…
В этот момент попаданец решил, что пора действовать, иначе этот разговор можно будет слушать до рассвета. К тому же, Игорю сразу же пришла в голову идея использовать подлость бандитского главаря для получения себе союзников в борьбе с самим Добряком.
Тания не спала. Она лежала на кровати, закинув руки за голову и положив ногу на ногу, в своём длинном ночном платье, не накрывшись одеялом.
— Я уж подумала, что ты решил на улице ночевать, — при свете от пламени спиртовой горелки, стоявшей на прикроватном табурете, иск-магиня выглядела бледной, как вампирша, — Дождь там не намечается?
— Там обнаружилось кое-что поинтересней, — Игорь нн смог сдержаться, чтобы не сесть рядом с подругой и не провести рукой по гладкой коже её крепкого бедра, — Вставай, у Айсы нашей гостья, с которой мне надо будет побеседовать, но, прежде, ты должна будешь её исцелить. Можешь не переодеваться — ты и так прекрасна, когда вот, просто, по-домашнему, — он коснулся губами её полу-оголённого приспавшим платьем плеча, — Поднимайся, не тормози.
Тания, некоторое время осмысливая услышанное, задумчиво смотрела на друга — не шутит ли? — и резко села, опустив ноги на пол.