— Пастуха найдем. Почему навес во дворе не построили?
— Заведующий фермой говорит, успеется.
— А если дожди пойдут, под зонтиками коров доить будете? Скажи ему, пусть завтра утром зайдет ко мне. А где молоко охлаждать?
— В ключе. Прямо на нем и построили приемный пункт молока.
— А ведра от двора не далеко носить придется?
— Нет, ничего. Нина Васильевна, надо, чтобы сюда автолавка приходила.
— Об этом я договорюсь. А где у тебя хваленый чай? Или придумала? — У Нины Васильевны потеплели глаза.
— Пойдемте в вагончик.
В вагончике было чисто, уютно, пахло черемухой. Через открытое окно доносился плеск волн от Урюмки. Нина Васильевна села у окна. Аграфена поставила чайник на газовую плиту и стала накрывать на стол.
— А место-то верно выбрали красивое.
— Это Петрович с Цыдыпом Доржиевичем выбрали. Осенью ягоды из окна брать будем.
— Песни-то поете?
— Да как же. Без них и работаться не будет.
Аграфена из холодильника достала сметаны, холодного молока.
— Петруша-то мой как там работает? Не жалуются на него? Мал еще.
— Мал? — удивилась Нина Васильевна. — Да этот малый, того и гляди, невесту тебе приведет.
— Да что вы, Нина Васильевна? Какая ему невеста? Ребенок еще.
— Данилу Такмакова знаешь? Так его дочь Груня на полевом стане поваром работает. Говорят, с ней дружит.
Аграфена опустилась на стул.
— Неужто правда?
— Чего испугалась-то?
— Да мне и подумать страшно, что кто-то заберет у меня Петрушу.
— Так уж сразу и забрали. Стареем мы с тобой, Аграфенушка. Я вон уж ни с того ни с сего брюзжать начала. А давно ли, кажется, по всей ночи у Онона парней миловали.
— Иван Иванович-то долго думает ходить в холостяках?
Нина Васильевна вздохнула.
— Кто его знает. Ходит, как с завязанными глазами, ни одной девки не видит.
— Люди болтают, у Аннушки-то с Петровичем опять дороги перехлестнулись. Сколько лет прошло, никак не уймутся.
— Ты больше слушай.
— Да мне что, я так, к слову пришлось.
— У вас у всех получается просто так. А я голову ломай, ночи не спи, все думай, что делать. — Нина Васильевна отодвинула чашку. — Спасибо, матушка, за угощение.
— Еще хоть пирожок съешьте.
— Съела бы, да некуда.
На обратном пути Нина Васильевна побывала на зимнике. Там уже рабочие приступили к строительству нового кормоцеха. Готовили коровники для прокладки скребковых транспортеров и установки механической дойки. Со стройки поехала на чабанские стоянки, где еще шел окот овец.
«Сколько вы, бабоньки, ведрами молока переносили, если в цистерны слить, то, пожалуй, железнодорожный состав через все Забайкалье вытянется, — думала Нина Васильевна. — И никто из вас не пришел ко мне и не пожаловался, что тяжело. И уходили с работы только тогда, когда руки от непосильного труда отказывались повиноваться. Даже и тогда будто виноватыми себя чувствовали. Придет время, отгрохаю я вам не коровник, а дворец, только кнопки нажимать будете».