Первым Анну увидел Петька. Он остановил трактор, сдвинул на затылок кепку со сломанным козырьком и, хлопая сапогами, торопливо пошел навстречу. За весну он загорел, раздался в плечах.
— Петя, родной, здравствуй, — протянула руку Анна.
— Здорово, — Петька сдержанно пожал ее руку.
— Сорняк пошел? — Анна кивнула на поля.
— Но-о-о.
— Горюшко ты мое, все нокаешь?
— Но-о-о, — протянул Петька.
— Ах ты горемычный, — засмеялась Анна.
Петька стоял немного смущенный, ему мешали длинные руки, и он не знал, куда их приспособить. Наконец догадался, сунул их в карманы, достал папиросы и стал закуривать.
— Петя, да ты ли это? Куришь? — удивилась Анна.
— Но-о-о.
— А мать-то спросил?
— Что ее спрашивать? — с напускной грубоватостью ответил Петька и покраснел.
— Да она нас обоих высечет.
— А я дома-то не курю, — по-детски признался Петька.
Анна хотела шумнуть, но взглянула на его большие в ссадинах, пропитанные соляркой руки, в которых он держал папиросу с синеватым дымком, осеклась. Перед ней стоял тракторист, не раз отведавший степных обжигающих ветров.
— Беда мне с тобой, Петруша.
— Ты только мамке не говори, — помявшись, попросил Петька.
— А то что?..
— Ты знаешь, какая она… В слезы пустится.
— Ладно. Только если увижу с рюмкой, сама выпорю. И из отряда с позором прогоню.
— Нужно мне это зелье.
— И хорошо.
А по полю бежала Дина. На ходу сдернула косынку, волосы бились за спиной.
— Аннушка, наконец-то…
Дина заключила Анну в объятия, потом отступила на шаг, скользнула по ней взглядом.
— Оклемалась?
— Вроде ничего. Вы-то как тут живете?
— Нашла о чем спрашивать, — горестно вздохнула Дина и плутовато покосилась на Петьку.
— Что, мир не берет?
— Да я, Аннушка, совсем одичала, скоро кусаться начну. Это же не Петька, а кара божья. За неделю из него и двух слов не вытянешь. Спрашиваю: «Петруша, милый, ты разговаривать умеешь?» Он мне: «Но-о-о». — «Так изреки хоть что-нибудь. Или я тебе опротивела?» Он хлопает глазами: «Но-о-о, пошто?»
Петька ковырял носком сапога землю и добродушно посмеивался.
— Вчера приезжает Нина Васильевна и спрашивает меня: «Дина, скоро управитесь с парами?» А я ей: «Но-о-о». Точь-в-точь, как Петька. «Дня за четыре закончите?» Я ей опять: «Но-о-о». Нина Васильевна посмотрела на меня, как на блаженную и говорит: «Вас с Петрухой только в степи и держать». И такая меня обида взяла, впору хоть плачь! И за что страдаю! А ведь выйдет за него какая-нибудь дура, будет сопли на кулак мотать.
— Но-о-о. Нужны вы мне.
— Смотри, голосок прорезался, — притворно удивилась Дина. — Петруша, дай я тебя чмокну.