Правильно Петрович делает, что про луга и про оросительную систему вспомнил. Каждое большое дело-то с малого начинается. Тут, наверное, кое-кто не знает, а мы в овцеводстве после войны с трехсот баранух начинали.
И вот я о чем еще сказать хочу. В последние годы мы уж больно часто с протянутой рукой ходим. Нет сена — государство дай. На легкую жизнь перешли. А государство — не дойная корова. Опять же и денежки немалые платить приходится. А если с умом-то подойти к нашей земле, так денежки эти сохранить можно. И вот как ни крути, а за землю-то браться нам серьезно придется.
— Еще кто говорить будет? — обвел взглядом всех Аюша Базаронович.
— Я маленько скажу, — встал Батомунко. — Скоро овец совсем пасти негде будет. Пастбищу отдыхать не даем. Шур[18] шибко быстро расти начал. Беда идет. Думать надо, что делать. Еще совсем неправильно шерсть принимаем, за песок да грязь чабанам платим. Худой чабан, который совсем стыд потерял, что делает перед стрижкой? Овец по пыльным дорогам гоняет. Руно один песок становится, тяжелее, а шерсти мало. Надо за выход чистого волокна платить, тогда все правильно будет. Чабаны будут о качестве думать. У меня все.
— Что вы на это скажете, Цыдып Доржиевич? — спросил Аюша Базаронович.
— Правильно говорит Батомунко.
— Алексей Петрович, вам слово.
Алексей встал, потер кулаком подбородок.
— Видите ли, мне еще трудно говорить: результаты будут осенью. Но вы уже видели хлеба в отряде Огневой. Если мы удобрим поля и перейдем на безотвальную обработку почвы, на будущий год при любой погоде урожай будет не меньше двадцати центнеров с гектара. Проблема с кормами почти будет решена. Я говорю почти, потому что нужно еще сено, нужны пастбища, без них мы не обойдемся. А начинать надо с коренного улучшения и лугов и пастбищ. Сейчас я их обследую. И в скором времени представлю свои предложения. Меня, товарищи, поражает другое, — это равнодушие к делу.
Все с интересом посмотрели на Алексея.
— Мы с вами перед чабанами поставили задачу, чтобы каждый накосил не менее семисот тонн сена. Провели с ними несколько совещаний, разработали условия соревнования. И вот я вас всех, сидящих здесь, хочу спросить, для чего мы это делали?
— Что ты сегодня загадками говоришь? — не вытерпела Нина Васильевна.
— Пять чабанских бригад мы оставили без конных косилок. Три тысячи пятьсот тонн сева мы уже не накосим. Спрашивается, зачем огород городить?
— Я об этом не знаю. — Нина Васильевна повернулась к Ивану Ивановичу, который сидел через два человека от нее. — Иван Иванович, как это случилось?