Анна еще раз оглянулась: хорошо шли комбайны, неторопко, уверенно. И невольная радость подкатилась к ее сердцу, радость, которую порождает труд. И теперь Анне казалось, что сидит она не за штурвалом, а на крутом обрывистом берегу, внизу нескончаемое море. Подернутые позолотой, бьются о крутой берег волны и растекаются гребнистыми дорожками. «Жаль, что не приехал Алеша», — подумала Анна.
На меже Анна развернулась, все комбайны стоят в поле. «Что там случилось?» Она спустилась с мостика и пошла к ним, увидела помятый хлеб и все поняла: лопнуло полотно режущего аппарата. Жатка уже не косила, а мяла хлеб. Пронька ехал и не видел. Только когда засигналил Ананий, остановился.
— Ты что, спишь на комбайне?
Пронька чувствовал себя виноватым и, не зная, как выкрутиться, бухнул:
— Все добром было. Еду. Мотовило крутится, жатка исключительно работает…
От дружного смеха Пронька осекся.
— Горе ты луковое, — рассмеялась Анна. — Весело с тобой будет. Хлеба-то сколько попортил.
— Новый нож поставлю и скошу весь.
— Смотри, проверю.
— Можешь проверять, кругом одна несправедливость. Подсунули лучшему комбайнеру худший комбайн.
— Да ты на нем только третий сезон работаешь.
— Можно было бы дать и новый.
— А не жирно будет?
— Ничего, у меня от жирного изжоги не бывает.
Остаток дня прошел без приключений. Косить хлеб закончили, уже когда выпала обильная роса.
После душа Анна надела свитер и меховую куртку: ночь была прохладная. Пришла в столовую, а там уж весь отряд.
— Как у тебя дела? — подсаживаясь к Дариме, спросила Анна.
— Сергей весь день промаялся: то то сыплется, то другое…
— В мастерских-то, поди, про девок думал. Некогда было проверить.
— Проверял…
— Там мотовило крутилось, жатка исключительно хорошо работала, — вставил Петька.
Парни, намолчавшиеся за день, ответили дружным смехом.
— Тише вы, людей перепугаете, — прикрикнула тетушка Долгор.
Пронька ерзал на стуле.
— И что вы ко мне прицепились? Ну, вышла промашка. Так и со святой девой грех случается.
— Если она тебе сродни, и тоже на ходу спит, — ответила Анна.
В столовую вошла Груня.
— По телевизору фильм идет.
— Давно?
— Только начался.
— О чем?
— Про Штирлица.
Все побросали ложки и заспешили в красный уголок. Анна вышла за всеми, постояла немного и неторопливо пошла к Белому камню. Светила луна. Бледные сопки казались нереальными. На Ононе от берега до берега лежала золотистая полоска, она вздрагивала, искрилась.
«Что же не приехал сегодня Алеша?» — думала Анна. Она написала в институт заявление, чтобы ее перевели на очное отделение. Вчера вечером получила ответ. Просьбу ее удовлетворили. Десятого сентября ей нужно быть в институте. Так она мечтала уехать от горькой своей жизни, и вдруг ей стало жалко оставить и это поле, и отряд, и Алексея. Хотела посоветоваться с ним. А он не приехал.