Дарима в радостном возбуждении крутнулась по комнате. Анна с любовью смотрела на нее.
— Подожди, придет время и увезет тебя Князь.
— Аннушка, а Гантимурчик тебе нравится?
— Славный парень.
— А я на него вчера рассердилась.
— За что?
— А что он взял да и поцеловал. Теперь мне стыдно смотреть на него.
— Какая ты светлая, Ласточка, — с нежностью посмотрела на Дариму Анна.
— А тебя Алексей Петрович целовал? Скажи, Аннушка?
— Нет. Даже когда в армию уходил, не смог насмелиться. Потом как-то было, да я уж не помню.
— Все любишь его?
— Ласточка, детям до шестнадцати лет такие разговоры вести воспрещается.
— А мне уже восемнадцать.
— Все равно.
В комнату, покачивая крупными бедрами, не вошла, а вплыла Дина Кирюшкина. Ее высокая прическа была похожа на воронье гнездо.
— Девы юные, что теперь будет-то, — плюхнулась на стул Дина, достала из сумочки помаду и стала подкрашивать губы.
— Что-нибудь стряслось с тобой? — встревожилась Дарима.
— Стряслось, золотая рыбка. Влюбилась я.
— Опять?
— Ага, — пряча помаду, качнула вороньим гнездом Дина. — Только подумать, третий раз за неделю.
— И в кого же это? — пытала ее Дарима.
— В Саньку Кухтина. Говорит, радость моя, жить без тебя не могу. Вот и хожу как потерянная. До петухов мне про космонавтов рассказывал, а я, грешница, все про любовь думала.
— А Валька Орехов чем тебе не угодил?
— Да он за весь вечер только и сказал: «Да-а-а… Хороша ночь».
Дина так скопировала Орехова, что Дарима с Анной невольно рассмеялись.
— Вам смешно. Вот возьму и выйду замуж за старика. Тогда, жалеючи меня, еще всплакнете.
— Хватит, — добродушно сказала Анна. — Давайте заниматься. А то потом будем моргать перед Алексеем Петровичем.
— Девы юные, постойте, — спохватилась Дина. — Наташку Путинцеву видела. Из города приехала, техникум закончила. Будет работать заведующей лабораторией. Какая у нее шапочка… А сапоги… Мечта. Подошва в четверть толщиной, каблук как конское копыто. Так красиво, так красиво, аж противно. Завтра же помчусь в город. Душа у меня не выносит, если увижу, что кто-то лучше меня вырядился, сна лишаюсь, на ум больше ничего не идет.
— Тебя, Дина, не переслушаешь, — остановила ее Анна. — Если есть еще что-то, то выкладывай разом, да покороче.
— А вопрос, Аннушка, можно?
— Давай.
— А парни у нас в отряде будут?
— Куда они деваются?
— Слава богу, а то с ваши от тоски умрешь. Да, чуть не забыла. Дарима, сегодня твоего Князя видела.
— С чего ты взяла, что он мой? — У Даримы загорелись щеки.
— Не притворяйся, Ласточка, — отмахнулась Дина. — Родной коллектив все знает. На чабанской стоянке встретились. Я к нему и так и этак: и ножки выставляла, и глазки строила. А он даже бровью не повел. Мне бы такого, — мечтательно протянула Дина. — Присматривай за ним, Дарима, а то уведу.