— Далась тебе эта окаянная зарплата, — махнул рукой Маруф Игнатьевич. — На кой ляд она мне нужна?
— Хорошо. Только я порядок люблю.
— Спасибо, Анна Матвеевна, уважила старика. А то хоть ложись да помирай. Совестно людям в глаза смотреть. А хворь, будь она трижды проклята, видит, списали человека, совсем обнаглела. Да только я ей не поддамся, не на того напала. А насчет порядка, ты правильно говоришь. Дом вести, не штанами трясти. Любое дело строгостью живо.
Маруф Игнатьевич посмотрел на дорогу.
— Скоро ребята приедут, — забеспокоился он. — Я вчера вечером крючья под скалой на яме ставил. Пудового тайменя изловил. Пойду уху варить.
— Я помогу.
— Воды с реки принеси. А в остальном я сам управлюсь.
Анна принесла воды. У крыльца на поленьях лежал метровый таймень, точно обрубок заморенного кедра, покрытого темным лаком.
— Ух, какой, — протянула Анна.
Маруф Игнатьевич взял топор, попробовал пальцем лезвие.
— Я осенью там одного приметил, так тот, пожалуй, пуда на три потянет. Возле лодки вывернулся, такая оказия, смотреть страшно. Я уж всего на своем веку насмотрелся и то заробел. Весной приедет Борис, скажу ему, пусть потешит душу.
— Борис не зовет вас к себе в город жить?
— Зовет. Да какое там житье? Гостили мы у него со старухой. Неделю прожили. Землю только из окна велели. И взяла меня такая тоска, что и жизнь не мила. И на Украине, в Белоруссии бывал, чужие страны довелось посмотреть. Да вот лучше нашего Приононья ничего не нашел.
— Невестка-то хорошо принимала?
— Ничего, обходительная.
Подошла автомашина, приехали члены отряда. И сразу шумно стало в этом степном уголке. С машины сгружали столы, кровати, стулья, посуду, постель. Парни не забыли привезти и спортивные снаряды.
— Дарима, а где флаг? — спросила Анна.
— Вот он.
Дарима тряхнула сверток, и из ее рук к полу пламенем метнулось красное полотнище.
— Это дело, — одобрил Маруф Игнатьевич.
— Петя, — позвала Анна.
— Но-о-о, — отозвался Петька.
— Флагшток видел в палисаднике? Проверь, в исправности ли.
— Но-о-о, — тоненько протянула Дарима.
Все засмеялись, Петька погрозил кулаком и вышел.
— Братцы, что же мы наделали-то, — сокрушалась Дина.
— Что случилось? — забеспокоилась Анна.
— Трюмо забыли.
— А я уж думала, не умер ли кто.
— Да это хуже смерти, Аннушка. А парикмахер будет сюда приезжать?
— Для тебя, может быть, ресторан «Онон» открыть? — бросил на ходу Сергей Туранов, у которого из-под шапки на плечи падали каштановые волосы.
— Вот бы я повеселилась, — Дина закружилась по общежитию, напевая: — Чита, Чита, сопок таежных сплошная гряда, Чита, Чита, голубая моя Ингода…