Анна прошла в свою комнату, достала из стола фотокарточку. Алексей стоит на берегу Онона. На плечи небрежно накинут пиджак. На скуластом, бурятского типа лице скупая улыбка. Дыбятся черные непослушные волосы.
И перед глазами Анны не то сон, не то явь. Сенная падь. Анна с Алексеем в травяном балагане. Алексей лежит, заложив руки за голову, Анна сидит рядом. Над падью сплошные тучи. Сверкает молния, непрерывно гремит гром. Сквозь небольшой лаз видно часть луга, озаренного холодным белым светом. Жутко Анне и в то же время радостно, что с ней Алексей, ее Алеша, и никто не посмеет отнять у них эту ночь, первую и, наверное, последнюю.
— Это на нас, Алеша, сердится небо.
От вспышек молнии скуластое лицо Алексея кажется бледным.
— В эту ночь, Аннушка, наливается соком рябина, — голос у Алексея глухой. — Потому и ягоды у нее такие огненно-красные, в них цвет молнии. Сегодня рябиновая ночь. Она всегда с такими грозами.
— Рябиновая ночь, — повторила Анна. — В ягодах — цвет молний. А какой цвет у нашей любви?
Алексей не отозвался.
Отбушевала гроза, укатилась за горы. Сгустилась мгла, хоть ножом режь. Хлынул дождь. Все наполнилось ровным шумом. В балаган полился сырой воздух.
— Что ты завтра скажешь Ваньке?
Приглушенный шумом дождя голос Алексея доносился чуть слышно, его как будто издалека принес ветер. Анне не хочется говорить. Несколько лет она замужем за Дороховым, а вот женщина в ней проснулась только сегодня. И она боится разговорами вспугнуть радость ощущения бытия.
— Возьму да и расскажу все, — нехотя ответила Анна.
— Не расскажешь, побоишься.
— Верно, ничего не скажу.
— Поедем со мной, Аннушка. Выучимся, агрономами станем. Потом и подумаем, как взнуздать ононскую землю. Оно вдвоем-то сподручней.
Анна молчала. Дождь, шурша, приглаживал балаган.
— Люблю я тебя, — продолжал Алексей. — Первый раз в жизни целовал женщину. И какую? Жену друга. Украдкой, как мелкий вор.
— Мучаешься?
— Поедем, Аннушка, без тебя мне никак нельзя, тоска заест.
— Куда я поеду? Что о тебе люди скажут: девки себе не нашел, жену у друга увел. Да и какими глазами на родителей посмотрю? Видишь, на руках и на ногах путы.
— Не любишь ты Ваньку. И будешь всю жизнь притворяться, обманывать его и себя.
— Не люблю. А сколько нас таких баб, у которых общее-то с мужем — только крыша над головой. Привыкну. Нам, бабам, много ли надо: скажи доброе слово да приласкай, она, жизнь-то, и раем покажется.
— Не верю я в такой рай.
— Не надо, Алеша, я же с тобой. Пусть уж эта ночь будет до конца нашей.
Анна положила фотокарточку. Может, этой рябиновой ночи и не было? Может, она придумала все?