Путевая книга заключённого - Лефортовский дневник (Мухачёв) - страница 60

В камеру я возвращался как герой. Такое приключение! Дагестанский сокамерник в срочном порядке собирал шмотьё — нас переселяли. Отдохнуть не удастся. Я глянул в зеркало. Фингал, как в детстве, расплылся под глазом. «Вот урод! – думал я, но не про себя

- Это откуда? – поинтересовался сосед.

- Фисюкова помнишь? Вот и я с ним познакомился. Если шариат всё же победит, то не забудь за кого я страдал.

Следующие дни будут уже не столь забавны. Я постараюсь доставить пьяному беспредельщику массу неудобств, чего бы мне это ни стоило. Глаз за глаз.

Сразу после знакомства с «бывшим майором Писюковым» нас с дагестанцем Ахмадом в пожарном порядке перевели в «трёшку». Через полчаса к нам подселили соседа. Седовласый интеллигент под шестьдесят, с порога поздоровался, сказал как его зовут и за что прессуют. То ли госизмена, то ли шпионаж.

Знакомо. Изменников и шпионов в Лефортово хватает. Многие из них узнают о работе в пользу чужого государства уже только в кабинете фээсбэшного следака. Так и этот, Евгений Афанасьев, читал лекции и дочитался. Что-то где ляпнул лишнего, и гостайны нет как нет. От 8 до 20 лет строгого - смотря как он будет деятельно раскаиваться и что о ком расскажет.

Фэйса ищут заговор и всегда его находят, вот уже и подельник в Лефортово, тоже профессор.

Кстати, «Кафедра стартовых и технических комплексов ракет и летательных аппаратов» - не хухры-мухры. Статистика и расходный материал для одних, и потерянные научные прорывы для других.

В первый же день Профессор, как мы тут же прозвали Афанасьева, прочитал нам с Ахмадом лекцию по гидравлике и газодинамике. В последующие дни, о чём бы мы ни начали разговаривать, всё плавно сводилось к физике. Школьный курс нам был прочитан за несколько дней. Единственное, чем его можно было сбить с темы о науке — это вопросы о Советском Союзе. Тогда мы слушали лекции о Сталине, молочном мороженном, об автопроме и исследованиях в Арктике. Но и там тема плавно сводилась к ядерному оружию и ракетным установкам, и тогда я ещё больше убеждался, что Профессор всё же заехал не со злого умысла и предварительного сговора, а по причине любви к своей научной теме. Возможно, китайцам она тоже была интересна и они умело поддерживали разговор с «будущим шпионом». И даже поддерживали его американскими юанями, что конечно же только подтвердит вину учёного бедолаги.

Однако моя подозрительность нашёптывала мне, что этот интеллигент из Питера заехал к нам не случайно, возможно и в целях того же шпионажа. Учитывая, что ни я, ни Ахмад интереса для следствия уже не представляли, любопытство кабинетных заказчиков могло проявляться к истории с Фисюковым. Вдруг, я и правда сам бился головой о стены.