- А вы всё так же продолжаете употреблять алкоголь на работе?!
Меня так хватанули об стену, что я твердо уверовал: вот сейчас начнут бить. Но мы уже на территории СИЗО и я, то ли предупреждая их об ответственности, то ли желая избежать экзекуции, успел крикнуть во весь голос:
- Всё, ребятки, мы уже в СИЗО, поаккуратнее здесь со мной.
Я подумал, что сейчас они, скорее всего, затащат меня назад к себе в здание Следственного Управления ФСБ, там их вотчина, а здесь и правда, чужая территория. Но меня продолжали тащить вниз по лестнице, точнее осуществлять конвоирование. Всё это время Фисюков был где-то рядом и, лупя меня исподтишка по бокам, шипел перегаром: «пи**да твоей семье, не будет им жизни! И ты меня запомнишь, запомнишь, запомнишь...»
Доставили в дежурку. Сняли наручники. Запястья саднили, плечи болели, глаз слезился. Я улыбался.
- Вызовите врача, - крикнул я дежурному.
- А что случилось? – удивился майор в очках, выглядывая из-за своего стола в окошко.
Я обернулся и увидел ухмылку Фисюкова. Это война.
- Зовите врача, будем составлять акт.
Меня завели в небольшую комнату и посадили в клетку. Заперев, попросили ожидать. Я ощупал глаз. Он уже не слезился, но сильно саднил. Я осмотрелся. Надо мной висела видеокамера. Форточка была приоткрыта. Если сдвинуться чуть левее, рама форточки прикроет видеоглазок. Мысль едва промелькнула, а я уже действовал. Чуть пересел - камеры не видно, - на всякий случай нагнулся и пару раз со всей дури залепил кулаком в уже подбитый глаз. Искры брызнули вместе со слезами, но я выпрямил спину и снова улыбался. Война так война.
Дверь открылась, зашел конвоир, но уже местный, СИЗОшный. Подошел, глянул на меня, воскликнул «Ого!» и ушёл.
Зеркала не было, я сидел и ждал. Глаз стремительно заплывал. Зашел дежурный помощник начальника СИЗО.
- Кто это вас так?
Я вкратце изложил ситуацию. Служивый покачал головой и вышел.
Пришла фельдшер из санчасти, пригляделась.
- Ну ты и красавец!
- Благодарю, вы тоже неплохо выглядите, - моё лицо снова расплылось в улыбке.
Она потрогала челюсть, голову, расспросила, куда, как и что, вздохнула и ушла.
Появился дежурный майор. Я потребовал акт освидетельствования и заявил, что буду писать Прокуратуру заявление о возбуждении уголовного дела.
- Конечно, конечно! Это ваше право, - ответил он и дал мне бумагу с ручкой для объяснения.
Следующие сорок минут я писал, давал читать, переписывал и снова вместе с дежурным вчитывались в текст. Он волновался, ему не хотелось страдать из-за бухих и несдержанных «фейсов». Я, в свою очередь, не хотел доставлять неудобство ФСИНовцам. Наконец мы составили удобоваримый для всех текст. Пока я писал, фельдшер замерила мой опухший глаз и составила акт.