Чаша терпения цензора была переполнена – издание признано «не удовлетворительным».
Так пушкинский роман, оставленный по воле автора без окончания, лишился – по воле цензора – своего начала. Пушкинская же биография сократилась на одну главу – рассказ о предках и родителях поэта.
А Пушкин посмеялся над своими будущими цензорами и заставил их тщательно выписать свои замечания о «голубушке-цензуре».
Родила царица в ночь
Не то сына, не то дочь.
Не мышонка, не лягушку,
А неведому зверюшку (III, 508)
А.С. Пушкин. «Сказка о царе Салтане…»
В 1922 году в уже упоминавшемся нами сборнике «Неизданный Пушкин» был впервые опубликован загадочный прозаический отрывок. Вот его текст:
«Часто думал я об этом ужасном семейственном романе: воображал беременность молодой жены, ее ужасное положение и спокойное доверчивое ожидание мужа.
Наконец час родов наступает. Муж присутствует при муках милой преступницы. Он слышит первые крики новорожденного; в упоении восторга бросается к своему младенцу – и остается неподвижен…» (VIII, 414).
«Написано около 1833 г.», – сообщает примечание Большого академического собрания сочинений Пушкина (VIII, 1060). Б.Л. Модзалевский, составивший «Описание рукописей Пушкина, находящихся в музее А.Ф. Онегина в Париже» (именно из онегинской коллекции этот лист золотообрезной «гончаровской» бумаги попал в Пушкинский дом), определяет его как «черновик отрывка из «Арапа Петра Великого»[471].
«Если так, – рассуждает Н.В. Измайлов, первый публикатор этого фрагмента, – то он относится, конечно, к еще ненаписанному эпизоду романа – к истории первого брака Абрама Петровича Ганнибала»[472]. Однако, продолжает исследователь, «отрывок носит чисто личный, лирический оттенок размышления, а не повествования», тогда как «роман о царском арапе ведется строго эпически», что не позволяет отнести отрывок к «Арапу Петра Великого»[473].
Спустя пятнадцать лет В.Б. Шкловский писал по поводу отрывка: «Я думаю, что он относится к «Арапу Петра Великого», но весь тон отрывка показывает, что роженица эта не русская барыня. Название милая изменница «скорее подходит к полуиностранке Диопер» (первой жене А.П. Ганнибала. – А.Б.). И далее В.Б. Шкловский делает такой вывод: «Таким образом в романе Ганнибал должен был перенесть не одно несчастие, а два. Сперва его счастливым соперником оказывался сын казненного стрельца… Потом шла женитьба на иностранке-красавице – и новое разочарование»[474].
Примерно в то же время Д.П. Якубович по-своему сопоставил содержание первой главы романа и загадочного отрывка. Он размышлял: «Трудно определить значение парижского эпизода в общей композиции «Арапа…», но, возможно, антитезой его должна была быть в свою очередь последующая измена Ибрагиму его жены Наташи и, может быть, тема тайного «белого» ребенка… Пушкин комбинировал здесь фамильные предания о Ганнибале и о семейной трагедии своего второго прадеда – А.А. Пушкина. В связи с той же темой в начале 30-х годов Пушкин набросал отрывок «Часто думал я об этом ужасном семейственном романе»