.
Ю.Г.Оксман, комментируя этот же набросок, писал, что Пушкин предназначал его, вероятно, для предисловия к «Арапу Петра Великого»[476].
Во фрагменте нет решительно никаких данных, чтобы судить о том, «какого цвета» кожи был муж «милой преступницы» и «какого цвета» был новорожденный младенец. Это навело Т.Г. Цявловскую на мысль, что обнаруженный текст связан с рождением у Е.К. Воронцовой смуглого ребенка. Однако впоследствии исследовательница отказалась от этой гипотезы[477].
Большинство комментаторов все-таки сходятся на том, что набросок посвящен Ганнибалу и «свидетельствует опять-таки об устойчивости интереса поэта к жизни прадеда» (Г.А.Лапкина)[478]. «Но это отнюдь не было продолжением работы над «Арапом Петра Великого», от которого данный набросок резко отличается по стилю изложения; это был либо замысел нового художественного произведения, либо фрагмент автобиографических записок»[479].
Таким образом, отрывок остался «неприкаянным», он помещается в томах пушкинской «художественной прозы» отдельно и без каких-либо комментариев.
Конечно, личное начало «Часто думал я…» по жанру сближает его с автобиографическими заметками. В то же время лексически отрывок очень близок к эмоциональному и живому описанию родов графини в I главе романа о царском арапе: «Наконец она почувствовала первые муки <…> Ибрагим находился в кабинете близ самой спальни <…> Она мучилась долго <…> вдруг он услышал слабый крик ребенка и, не имея силы удержать своего восторга, бросился в комнату графини. Черный младенец лежал на постеле в ее ногах…» (VIII, 5–7).
То, что кульминация отрывка связана с появлением младенца, нежелательного именно с точки зрения цвета его кожи, – это почти не вызывает сомнения. Можно говорить о «симметрии» романного действия, о сбывающемся пророчестве Корсакова (на слова арапа «не твоя печаль чужих детей качать… – Смотри, Ибрагим, отвечал смеясь Корсаков, – чтоб тебе после не пришлось эту пословицу доказывать на самом деле, в буквальном смысле». VIII, 30), но выйти за рамки предположений нам не удастся.
Тема «преступных» родов не раз возникает под пером Пушкина. В дневнике 1834 года среди анекдотов о XVIII веке есть запись. «Княжна Туркистанова, фрейлина, была в тайной связи с покойным государем (Павлом I. – А.Б.) и с князем Вл. Голицыным, который ее обрюхатил. Княжна призналась государю. Приняты были нужные меры, – и она родила во дворце, так что никто и не подозревал…» (ХII, 321).
Примерно в одно время с отрывком «Часто думал я…» Пушкин записывает для своего собрания исторических анекдотов «Table-talk» миниатюру «Об арапе графа С