Наконец в разгар нового пышного пушкинского юбилея – 200-летия со дня рождения – планы сооружения «памятника Пушкину на родине Петрарки» удалось реализовать с помощью правительства Москвы и лично мэра российской столицы Юрия Лужкова.
Выполнить в бронзе фигуру поэта поручили известному и очень плодовитому скульптору Юрию Орехову (1927–2001), уроженцу Тулы, обладателю множества высоких званий и титулов (народный художник России, лауреат государственных премий и действительный член академии художеств РФ). Он был также руководителем работ по воссозданию архитектурного убранства московского храма Христа Спасителя. Из-под его резца вышла целая галерея скульптурных портретов выдающихся исторических деятелей, корифеев литературы, науки и искусства, полководцев. Он увековечил в мраморе и бронзе образы академика Андрея Сахарова, космонавта Юрия Гагарина, художников Ильи Репина, Виктора и Аполлинария Васнецовых, писателей Николая Лескова и Владимира Маяковского, князя Александра Невского, композитора И.-С. Баха, химика Александра Бутлерова и многих других. Его скульптуры рассеяны по городам России, Испании, Болгарии, Германии, США, Франции. Свой первый зарубежный памятник Пушкину он выполнил для Парижа. Как и предыдущая работа Орехова, новый монумент поэту, предназначенный для Рима, изображает зрелого Пушкина, сидящего на скамейке и всматривающегося в незнакомые и такие желанные дали Вечного города. Архитектором монумента стал Андрей Оболенский из московского проектного объединения «Арх-храм» (Ему же, между прочим, принадлежит проект православного храма Святой Екатерины Великомученицы, сооружаемого сейчас в Риме, на упомянутой Вилле Абамелек).
На мой вопрос скульптору, долго ли он работал над своим Пушкиным, Юрий Григорьевич скромно процитировал Микеланджело Буонарроти: «Один год и всю жизнь».
Место для памятника выбрано весьма достойное: в так называемом «Саду поэтов» одного из старейших римских парков Вилла Боргезе, напротив Национальной галереи современного искусства. Великий русский поэт разместился в почетном окружении: неподалеку, на тенистых зеленых аллеях высятся памятники Вольфгангу Гёте, лорду Байрону, Виктору Гюго, персидскому поэту Фирдоуси и другим мэтрам мировой литературы. Как говорят поляки, «компания невелька, але барзо шановна!».
В обмен итальянцы подарили Москве бронзовый бюст Данте Алигьери, установленный в саду «Эрмитаж». Таким образом, посмертная перекличка двух классиков продолжилась[1070].
Уладить все формальности к 200-летию Пушкина не успели, и ореховская скульптура несколько месяцев ждала своего часа за загородкой в гараже канцелярии российского посольства на римской улице Гаета. Совсем как пушкинский венценосный бронзовый тезка – конная статуя Александра Третьего в Петербурге, работы Паоло Трубецкого, убранная большевиками с площади Николаевского вокзала и «сосланная» за высокий забор, на задворки Русского музея. (Впрочем, сейчас памятник вернули городу.) Известный острослов Иван Мятлев, поэт и пушкинский приятель, как-то сказал: «