— Но вы будете ко мне еще заходить?
— Конечно, буду. Только прошу не допускать дальнейших фамильярностей!
— Так и быть: буду лежать с каменным выражением лица.
— Это чересчур: вы мне больше нравитесь веселым и улыбчивым.
Жалко, что много говорить вам нельзя. Тогда буду говорить я, а вы слушать и улыбаться. Руки будете держать под одеялом — хотя бы два-три дня.
— Два. Два дня, на третий я их выну и буду гладить ваши руки, а иногда волосы, лицо и шею. Это, оказывается, так приятно, когда тебя гладят. Вы вот меня за это время вдоволь нагладились…
— Дурачок! Я вас так лечила, мне кажется. Меня же лечить не надо, я вполне здорова.
— А мне кажется, что гладить здоровую девушку еще приятнее и полезнее, чем больную.
— Почему полезнее?
— Я считаю, что девушки похожи на цветы. Утром цветы обычно собраны в бутоны, но когда на них падают солнечные лучи, бутоны начинают раскрываться и цветок оживает, являя себя во всей красе. То же происходит, когда по девичьей коже скользит теплая, трепетная мужская ладонь: у девушки шире раскрываются глаза, обостряется обоняние, а внутри ее существа рождаются гормоны радости, которые заодно формируют здоровье и прекрасный облик. Так что, дорогая Флоранс, в ваших интересах сократить время ожидания до моих чудодейственных поглаживаний.
— Но Серж, на поглаживаниях вы ведь не остановитесь?
— То, что последует потом, заслуживает отдельного обсуждения. Но забегать вперед ни к чему: поглаживания тоже очень хороши, уверяю. Ждать два дня не пришлось: утром Сергей почувствовал себя вполне бодро и напрочь отверг попытки сиделки помочь ему сходить на горшок — сам справился. А потом в течение дня прихватывал и прихватывал Флоранс за разные ее припухлости. Ну, а перед расставанием на ночь она все же легла к нему на кровать и позволила погладить под платьем свою кожу — практически всю, включая титечки и исключив лобок. Его, впрочем, исключил сам кавалер, шепнув деве, что эта зона заслуживает отдельной ласки: специфической. С поцелуями он тоже не спешил, полагая, что время до конца недели у него есть. Вот только тут выздоравливающий крупно ошибся: нашлись в доме негоцианта бдительные соглядатаи, нашлись. Наутро к нему зашел сам мсье Доминик и спросил прямо в лоб:
— Каково ваше самочувствие, мсье де Берс?
— Вроде бы неплохое, сам уже хожу по комнате…
— Так это прекрасно! Помнится, вы говорили, что у вас в наших краях есть неотложное дело?
— Не то чтобы неотложное, но важное, — скрипя сердцем, сказал Сергей.
— А вдруг пока вы у меня отлеживаетесь, ваш будущий компаньон отсюда уедет?