– Алексей замолчал, распахнув глаза, – читает сейчас это вам.
Он поднял глаза на супругов: на их лицах красовалось непонимание.
– Про-должайте…
– Да, я знаю, что мои слова сейчас читаете именно вы, ведь родителям моим не позволят этого сердечные раны, которые нанесли вы. Ростовцев Алексей Иванович. Вы убили меня. Вы отняли жизнь у единственного ребёнка четы Милютиных, и родители, лишившиеся дочери, смотрят сейчас на вас. Взгляните им в глаза.
Алексей, весь перемёрзший от ужаса, посмотрел на графа и графиню. Слова их дочери принимали наконец какой-то смысл, и теперь перед их глазами стоял не несостоявшийся зять, а кто-то иной, больше не похожий на человека.
– Не бандиты напали на наш дом тогда, а честный, порядочный капитан, так ярко блестевший погонами. Я не потеряла сознание от удара по голове в зимнем саду, а убегала оттуда от чудовища. В вашем кабинете, папенька, я оказалась не случайно: я искала ваш револьвер, чтобы защитить честь и жизнь, но не нашла его. Не воры сломали ножку вашего стола, а случайное неловкое движение мужской ногой, пока я билась и кричала под его руками… И он сказал, что возьмёт меня в жёны… Вы должны были так поступить в любом случае, Алексей Иванович, если в вас была хоть какая-то честь. Но во мне её не осталось… по вашей милости… Я не оставлю вас, как вы и желали. Предстать вам придётся если не перед земным судом, то перед судом Божьим. Живите и помните…
Алексей кончил читать и безмолвно опустился на стул, с которого так резво подскочил ранее. Он судорожно цеплялся за остатки уверенности и фальшивой сердечной скупости, но они ускользали из его рук так быстро, насколько это было возможно. Перед его глазами проносились яркие вспышки, в ушах безбожно колотило и звенело, а красивые белые руки его приблизились по оттенку к любимым белым перчаткам.
– Мерзавец…
Едва слышный голос графа вывел его из ступора. Не поддайся он эмоциям, не ослабивши хватку, сейчас ничего этого не могло и быть. Он вышел бы задетым мужчиной, которого обвинила бы в преступлении помешавшаяся девушка, не желавшая выйти замуж и потому утопившаяся. Но в его глазах пробегали не слова на бумаге, а воспоминания, он читал не сказки, а описание событий, происходивших не так давно.
– Мерзавец! – мужчина подскочил с места и уверенно двинулся на офицера, с которым едва ли смог бы совладать.
– Миша! – графиня попыталась остановить мужа. – Успокойся! Я уверена, что это чья-то жестокая ложь! Ведь так? – она с надеждой во взгляде обернулась к Алексею.
Офицер молчал. Он понимал, что искать сладко-ложные оправдания будет глупым, и просто ждал, сам не зная, чего именно.