Московская барышня по имени Туся
У Натальи Крандиевской было типичное детство московской барышни, приметы которого не слишком изменились с XVIII, а то и с XVI века. Ее первое воспоминание связано с богослужением, точнее – с пышной травой, которая росла вкруг церкви и которую девочке не дали сорвать. К городскому дому, «с изнанки» как это было в старые времена, примыкает большой сад, с ним с трех сторон граничат соседские сады. Перед домом цветник, старая липа, где летом пьют чай, в дальнем конце – насыпная горка со скамейкой, вокруг – ромашки и васильки. Недалеко могилка любимой птицы с табличкой: «Здесь покоится скворец, умученный кожжками». Надпись сделала, конечно, детской рукой. По воскресеньям над садом плывет колокольный звон от ближайшей церкви – Георгия Победоносца на Всполье. Зимой – елка, точнее возвращение с елки на извозчике: «Извозчик кружил, не спеша, по переулкам в сугробах. В каждом доме за окном догорала елка. Запрокинув голову, стянутую башлыком, покачиваюсь на руках у мамы, гляжу вверх, где в морозном небе, как живые, дышат январские звезды. Золотой картонный олень с елки зажат у меня в варежке. Я никогда не расстанусь с ним. Убаюканная ездой, засыпаю, пока мамин голос не будит у ворот дома: „Вот и приехали. Ты спишь, дурачок?“» (В XVI веке елки на Рождество, конечно, не ставили, но бывали такие же вечера, такое же полусонное кружение в санях по московским улицам, те же яркие звезды в зимнем небе, то же ощущение волшебства).
Маленькую Наташу в доме звали Тусей (от Натуси?), ее сестру Надю – на два года младше – почему-то Дюнкой (Наденька – Надюнка – Дюнка?). У девочек был старший брат Всеволод, но он умер в 1907 году.
«– Давай играть в гостей, – предлагаю я сестре Дюнке.
Мы обе лезем под фикусы, и игра начинается с традиционного „дзинь“ и „трык“ – звонок и появление гостя. Дюнка входит, прижав к животу любимую куклу Тамару, без парика и без руки. Губы у Дюнки степенно поджаты, потому что она изображает взрослую даму.
– Ах, Фелицата Ивановна. Как я рада. Заходите, садитесь, – говорю я нарочным голосом, усаживая гостью за камышовый столик.
На кукольных тарелочках накрошен сахар. Лежат желуди. А главное, из крохотного чайника льется настоящий горячий чай.
– Как поживаете? Кушайте желуди.
Дюнка тужится поддержать беседу, но ей не поспеть за мной. Я тараторю как заведенная:
– Вы знаете, я просто в отчаянии. У наших детей воспаление кишки. Это ужасно, уж-жасно. Мы едем на дачу, знаете? Кушайте желуди.